Олег крикнул:

— Что горит?

— Летние палаты царицы!.. Все туда с ведрами!

Олег проводил его долгим взглядом, двор качался, а передглазами плыло. В теле была такая слабость, что на ощупь отыскал край лавки,опустился как куль с отрубями. Можно бы попробовать дождь, но по всему телувскакивают волдыри, когда вспомнит, как вместо дождя то рыба с небес, то жабы,то вовсе раки и тина...

Дверь вылетела с петель, снесенная мощным ударом. Колоксайвыскочил как ярый тур, в глазах ярость и отвага, голый до пояса, мышцы блестят,весь в буграх мускулов, руки развел в стороны, как для схватки.

— Олег?.. Что там?

— Тряпки горят, — ответил Олег слабым голосом. — Видать,девки-рукодельницы лучину обронили...

Из-за деревьев вздымался уже не только черный дым, но иязыки багрового огня. Колоксай не сводил взгляда с зарева.

— Да нет, что за грохот был? Земля тряслась, какперепуганный конь.

— А, это, — протянул он слабым голосом. — Это все, видать,их новый колдун. Они все пробуют новые заклятия, вот и... допробовался. Землярасторглась, а сам он с домом, челядью, собакой... я видел собаку, добрая была,хорошая, всегда хвостом виляла и никогда не гавкала! А теперь это в диковину,всяк норовит ухватить, грызануть, цапнуть или хотя бы обгавкать...

За садом багровые языки медленно скрывались в черном дыме.Высокий столб, в котором уносились и снопы искр, все еще упирался в голубеющеенебо. Колоксай спросил с беспокойством:

— Так, говоришь, сами управятся?

— Сами, — утешил Олег. — Не жениховское это дело!

— Чертов колдун, — вырвалось у Колоксая, — сколько зланатворил.

— А сколько еще собирался, — добавил Олег, потому что насчетнатворенного зла не был уверен. Может быть, это первая гадость, которуюсобирался делать, но, как говорят старые люди, чего не следует делать, не делайдаже в мыслях. — Не простынешь?.. Ночи здесь свежие, а утром так и вовсе поросе... Будешь сопли размазывать в венчание. Что про такого жениха скажут?

Он говорил, чувствуя, что повторяет манеру Мрака, но если утого получалось грубовато-мужественно, то у него какое-то натужное, нарочитое.Странно, иной дурак за словом в карман не лезет, сыплет шуточками направо иналево, все складно и к месту, а он, вроде бы умный, тужится-тужится, а выдасттакое, что самому неловко... Но лучше так, иначе пришлось бы сказать такое, чтои на голову не налезет вовсе.

Утром обширный двор кипел, как наваристый борщ, всемикрасками, был полон повозками, конными. А пахло там как от борща: сильно и втакой смеси, что свербило в носу. Гостей подхватывали под белы руки,препровождали в палаты, коней и повозки спешно уводили, ибо в распахнутыенастежь ворота с песнями и веселыми воплями нескончаемо въезжали князья, бояре,воеводы, прославленные герои, силачи, богатыри, владетели соседних княжеств,независимых, но дружественных, а также их богатая свита.

Самых знатных размещали в главном дворце, остальныхрасселяли в домиках прислуги, что по роскоши превосходили княжеские терема иныхгосударей. В конюшнях было тесно, коней запоздавших гостей разводили побоярским дворам.

Колоксай, наткнувшись в тереме на волхва, поразился:

— Ты чего мокрый, как мышь под дождем?

— Да так, — ответил Олег. Добавил с чувством: — Глядя натебя, вижу... Только в петле дотащат на женитьбу. Да и то... либо петля долой,либо голова оторвется.

Колоксай счастливо расхохотался:

— Ты просто не встретил настоящую!

— Пусть везет и дальше, — ответил Олег, плюнул через плечо,потрогал обереги. — Когда же наконец...

— Думаешь, я не жду? — ответил Колоксай с чувством. — Сейчасвсех гостей расставят в зале, здесь соблюдают места строго, это не наша простаяАртания...

В голосе витязя впервые прозвучала нотка горечи. Глазапосерьезнели, но сказать ничего не успел: пришли парадно одетые слуги, увели напереодевание.

Свадьба осталась в памяти Олега как тяжелое и нелепоепредставление. Ни один человек не думал то, что говорил, ни один не делал то,что хотел, но все улыбались, говорили, двигались, раскланивались, смеялисьзвонко и весело, столы ломились от невероятных яств, в золотых кубках, большихи совсем крохотных, подавали лучшие вина.

Палаты постепенно наполнялись как запахами кушаний, так иароматами от женских притираний, травяных настоев и душистых мазей.

Вдоль всех стен полыхали смоляные факелы. От них шли густыезапахи ароматных масел. Свет был чист и ярок, но сколько Олег ни присматривался,все, как один, горели, не сгорая. Он не ощутил магии, как ни вострил уши.Магия, просто тонкая и умелая, а он в состоянии ощутить только магию простогодеревенского колдуна, который сам ушел от него недалеко. А то и не ушел...

Где-то к полночи царица, наконец, изволила подняться.Изнемогающий Колоксай вскочил под крики гостей так поспешно, что едва неопрокинул стол. Послышались смешки, по столу застучали кубками. Никто некрикнул здравицу, но недобрых взоров было брошено вслед столько, что, если бывзгляды царапали, от Колоксая остался окровавленный скелет.

Для челяди стола, понятно, никто не ставил, и Олег простосмиренно пристроился в уголке, стараясь как можно меньше привлекать внимание.Сейчас он просто хотел незаметно оберегать Колоксая, но начинал чувствовать,что в личине незаметного человека жить вообще-то проще. Всяк мужчина ненавидиттого, кто выше ростом и шире в плечах, любая женщина втайне желает окриветьвсем красивым девушкам, но если он вот так в волчьей шкуре, да не за царским столом,то вражды нет, всяк чувствует превосходство и даже готов чем-то помочь помелочи. Или хотя бы не вредить. Зато Колоксая ненавидят как все мужчины,чувствуя себя обманутыми, так и женщины с детьми: их царевна досталаськакому-то чужаку!

Первую половину ночи он простоял у окна, прислушиваясь ипринюхиваясь, но ближе к утру, когда сон особенно крепок, а любой страж теряетбдительность, выбрался через окно, прополз по крышам, а там с терема на крышустроения для челяди, конюшни, оружейной для охраны ворот, наконец соскочил наземлю уже в саду.

Воздух свеж, сапоги сразу заблестели от росы. В правомпротивно чавкало, подошва слегка отстала. Любопытные пальцы уже пробуютвысовываться, надо не забыть...

С веток срывались холодные капли. Ежась, он осмотрел сад, азатем, перебегая от тени к тени, луна вон какая, вернулся во двор. Главный дворвесь залит лунным светом, не схоронишься, перевел дух и прокрался на задний,где и так тесно от пристроек.

С Колоксая причитается, мелькнула мысль. Придется его... Не успелдодумать, мимо неслышно скользнула тень. Привыкшие глаза рассмотрелиприземистого человека, что подошел, крадучись, к стене, потрогал каменнуюкладку. Олег уже начал протягивать руку, как вдруг из темноты появился ещеодин, более рослый, тоже двигался бесшумно, как летучая мышь.