Деревья расступились, открылось ровное зеленое поле, а натой стороне высился блистающий дворец из белого камня, настолько чистый, чтоказался игрушкой, вытесанной из одного куска белоснежного мрамора.

Едва Олег вышел на поле, дорожки, странно, нет, как отдворца понеслись всадники. В руках блеснули узкие длинные клинки. Олег неостановился, хотя сердце екнуло, а ноги стали ватными. Ни один не станет рубитьбезоружного одинокого человека раньше, чем узнает, кто он и зачем идет. А в егослучае, как еще и попал в сад, куда комар не мог пролететь незамеченным... новсе-таки ноги с каждым шагом тяжелее, а спина сама начинает горбиться, будто такнарастает черепаший панцирь.

Всадники, их пятеро, взяли его в кольцо. Двое держали вруках луки. Один вскричал гневно:

— Что за невежа осмелился...

Второй толкнул его под локоть, что-то горячо зашептал.Всадник смотрел вытаращенными глазами, потом поспешно спрыгнул и уже на землепоклонился:

— Прости, не признали друга нашего правителя... будущегоправителя... князя Колоксая!

Олег сдержанно кивнул, не признаваться же, какое неслыханноеоблегчение ощутил, когда мечи опустились обратно в ножны. Похоже, Колоксай всееще не заменил местную стражу своими людьми, что удивительно.

— Ведите, — велел он коротко. И добавил: — Надеюсь, он вдобром здравии.

Он чувствовал неслыханное облегчение. Оставляя Колоксаяодного, шел на риск, ибо Миш явно не смирится с участью, захочет избавиться отнепрошеного жениха и мужа. Будь он рядом, уберег бы, но оставив Колоксаяодного...

И только смутное предчувствие, что Колоксай выживет, чтосвадьбе быть, заставило его пойти на сделку с царицей.

Старший дружинник сам подал своего коня, сам повел в поводу.Остальные почтительно держались по бокам и чуточку позади. Кони фыркали,настороженно прядали ушами, чувствуя некоторое напряжение. Даже стук копыт подороге показался Олегу недобрым. Старший сказал услужливо:

— Князь велел, что буде ты, великий герой, объ-явишься в егокраях, немедленно просить к нему, соскучился, дескать!

— Я пришел, — сообщил Олег. — Почему зовете царя князем?

Старший опасливо посмотрел на всадников, те смотрели вдаль иделали вид, что родились глухими.

— Он царь в своей стране, — ответил старший, приглушивголос. — Но здесь... пока что князь, да и то по милости нашей хозяйки.Подготовка к свадьбе закончена, завтра все свершится, вот тогда-то... возможно,он и будет зваться царем.

У Олега вырвалось невольно:

— Подготовка к свадьбе! Сколько же времени прошло?

Старший долго считал, смотрел в небо, морщил лоб, загибалпальцы, наконец сообщил с глубоким удовлетворением:

— Да уже неделя почти!

— Неделя, — повторил Олег потрясенно. Его тряхнуло, ибо заэти дни прожил целую жизнь. — Всего-то неделя?

Старший взглянул с недоумением:

— Неделя... Что-то стряслось?

Олег погладил встревоженного коня по шее, пробормотал:

— Да нет. Ничего особенного.

Если не считать, добавил про себя, что исколесил... правда,не на колесах, весь белый свет, двигал горами на севере, разрывал земную плотьна юге, был в сердце западных лесов, замерзал в краю вечных льдов! Еслиисколесил... э-э-э... искрылил, искрыластил гряду горных хребтов и бескрайнююстепь.

На стене блестели железные шапки двух стражей. Один крикнулхриплым от пьянства голосом, ворота без скрипа медленно и величаво растворились.

Прямоугольник входа показался темным на фоне яркого светатам, во дворе, и когда кони проехали под аркой, всадники попали в сверкающеевеликолепие, ибо все пространство двора было вымощено плитами из белогомрамора. Солнце дробилось в изгибах стен дворца, надстройках, переходах науровне второго и третьего поверха, отблески падали вниз, здесь вспыхивали сновой силой.

Старший посматривал на Олега с усмешкой, неделю назад плитыбыли из простого гранита, но человек в звериной шкуре лишь сдвинул тяжелымиглыбами плеч:

— Слишком слепит. Отвыкнете видеть дичь в лесу.

Старший сказал разочарованно:

— Так эти ж в лес не ходють... Да и где тут лес?

Олег соскочил с коня, в голосе было презрение:

— Вот-вот, что за страна, даже леса нет!

Он пошел вперед, а за спиной старший тихонько бурчал, чтолеса вообще-то есть, но далеко, у них не какая-то там дикая земля, у нихцарство, до которого всем остальным как до Края Земли, здесь даже по ночам невсегда слышно, как в лесу голодные волки воють...

Колоксай, все такой же красавец великан с золотыми волосамидо плеч, бросился навстречу, распахивая огромные руки:

— Наставник!.. Учитель!

На них смотрели с недоумением. Красноголовый не выгляделумудренным старцем, да и вообще на старца не тянул, а с виду оба по возрастублизки. Конечно, Колоксай так много пролил крови за свой короткий срок, чтозахмелел, и в душе проснулась жажда к тому, что достигается не мечом, чегожелезом вообще не добыть.

Олег вытерпел бурные объятия, красавец витязь скачет ипрыгает вокруг, как щенок, сдавил в ответ, отстранился:

— Ладно, всего обслюнявил. Так ты все еще в женихах?

— Все еще, — ответил Колоксай со вздохом.

Теперь Олег видел глубокие линии на лице, складки на лбу,даже морщинки, что мужчины привыкли не замечать друг у друга. Глаза слегказапали, нос заострился, а скулы обозленно выдвинулись вперед, вызывающенатягивая кожу.

Не сумев вывернуться от вопрошающего взора Олега, он сказалнеохотно:

— Это у нас, простых... тяп-ляп и вся свадьба. А то еще,если умыкнешь, то и вовсе... Здесь же пока все не освятят, не побрызгают, несошьют особые платья, не созовут родню со всех концов света... Видишь, к свадьбедаже двор перепахали!

Он говорил быстро, оправдываясь, обоим же ясно, что невестаидет под венец по принуждению, нехорошо, только Колоксай все еще уверен, чтостерпится — слюбится, что она еще не почувствовала, как он смел, отважен,нежен, добр, как умеет развеселить, как он будет любить и на руках носить,терпеть любые ее капризы!

— А когда свадьба?

— Да завтра уже, завтра, — почти выкрикнул Колоксай. — Как яждал этого дня!

Олег кивнул:

— Тогда я вовремя.

— Еще как вовремя, — просиял Колоксай. — Ты будешь по моюправу руку! Главным боярином. Хоть один из моих краев!