— Даю тебе… мое официальное разрешение… приставать ко мне… когда угодно, — с удовольствием выговорил он, перемежая фразы поцелуями, и едва закончив, страстно впился в губы любимой наставницы. Та глухо застонала, прижимаясь к нему.

— Мне тут придумалось кое-что, — промурлыкал юноша, когда они оторвались друг от друга. Его пальцы возились с застёжкой халата мириаланки, то и дело отвлекаясь на то, чтобы огладить ее гибкий стан.

— Давай, я буду делать все, что ты захочешь, — расстегнув халат любовницы, он немедленно запустил под него руки, и с наслаждением прошелся ладонями по ее изгибам. — Любой каприз. Даже тискать тебя прекращу, если попросишь, — женщина игриво заулыбалась.

— Пра-авда? — протянула она. — Тогда, прекращай. Стой на месте, и не шевелись. Можешь пока раздеться.

Выскользнув из объятий Нила, она отступила на несколько шагов. Тот немедленно пожалел о своем предложении — он уже успел возбудиться от их взаимных ласк. Предлагая Луминаре покапризничать, он ожидал, самое большее, просьбу о конкретной позе. Но отказываться от своих опрометчивых слов юноша не стал. Скинув одежду, он ожидающе воззрился на любовницу.

— Просто смотри, — полушепотом проговорила та, снимая тюрбан, и поворачиваясь к Нилу спиной. — Давно хотела это сделать.

Она гибко выгнулась назад — так, что халат соскользнул с ее плеч, а лиф туго натянулся на груди, обрисовывая напряжённые соски. Нил невольно сглотнул слюну, когда ладони Луминары прошлись по упругим полусферам, и добрались до застёжек топа. Короткое движение, и его задняя часть мягко упала на пол, а передняя — собралась складками, открывая часть соблазнительных округлостей мириаланки. Она прогнулась ещё сильнее, бросив на юношу жаркий взгляд, и вдруг выпрямилась одним пружинистым движением. Полоса ткани, прикрывавшая ее грудь, улетела в угол. Женщина, все ещё стоящая спиной к Нилу, медленно нагнулась вперёд, чуть согнув ноги в коленях — так, что ее обтягивающие шорты не оставили никакого простора воображению.

— Хва-атит, — простонал юноша. Его плоть разве что не звенела от напряжения, пробужденного этим постепенным раздеванием. — Прекрати сейчас же, или я за себя не отвечаю.

— Хорошо, — ласково ответила Луминара. Ее пальцы скользнули по изгибам ее бедер, и последний лоскуток одежды, прикрывавший ее изящное тело, упал вниз. — Иди ко мне.

Нил набросился на неё с жадным рыком. Вцепившись в ее бедра, он неловко ткнулся в них своими, подрагивая от нестерпимого желания. Ему пришлось направить себя пальцами, но, стоило перевозбужденной плоти коснуться жара вожделенного лона, как вся неуклюжесть исчезла. Нил ворвался внутрь с протяжным стоном, подхваченным Луминарой.

— О-о-ох-х… как… хорошо, — выдохнула она. — Надо… делать такое… почаще…

— Никогда… больше так… не делай, — с трудом выдавил юноша, вонзаясь в любовницу судорожными, резкими движениями. Его ладони то крепко сжимали ее попу, то отправлялись в недолгое путешествие по телу мириаланки, жадно лаская все, до чего могли дотянуться. — Я чуть… не лопнул…

— Ладно… не буду, — сдавленно простонала женщина, и, негромко вскрикнув, обмякла в руках Нила.

Тот подхватил ее поперек груди и под коленки, и понес к кровати, не прекращая движений бедрами. Он отпустил любовницу лишь на мгновение — укладывая ее на живот. Едва лишь Луминара растянулась на кровати, юноша тут же накинулся на нее снова.

— Постой, — выдавила мириаланка, когда Нил, кончив в очередной раз, остановился ненадолго. — Нам же неудобно. Переверни меня, пожалуйста.

С неохотой выйдя из неё, юноша помог любовнице лечь на спину, и страстно припал к ее груди. Покусывая и облизывая соблазнительные полушария, осыпая ласками и поцелуями темно-зелёные бугорки сосков, он вырывал из уст Луминары протяжные стоны, возбуждаясь все сильнее. Наконец, не в силах больше терпеть, он навалился на неё сверху, сливаясь с ней воедино, и впиваясь в ее губы жадным поцелуем. Громко охнув, мириаланка обвила его ногами, подталкивая бедра Нила навстречу своим.

Их страсть все не остывала, а остыв — вскоре разгоралась снова. Иссякнув, юноша ласкал любимую женщину языком и пальцами, отчего нередко возбуждался и сам. Луминара покрывала лицо уставшего любовника жаркими поцелуями, а ласки ее рук пробуждали в нем новые силы. Наконец, в очередной раз поцеловав светло-зелёную щеку мириаланки, поблескивающую бисеринками пота, Нил заметил, что глаза женщины закрыты, а дыхание — спокойно и размеренно. Запечатлев на ее губах последний нежный поцелуй, юноша прижал Луминару к себе, и устроился поудобнее. Вскоре, сон сморил и его.

Эпизод XXIV: Под покровом скрытности

Проснувшись, Нил некоторое время отстраненно любовался безмятежным лицом спящей наставницы. Вчерашняя страсть Луминары что-то сдвинула в его восприятии, в понимании их отношений.

Он прекрасно видел ее нежность и заботу; не ушли от внимания юноши и ее тревога за него, в разных неприятных ситуациях. Практичное отношение мириаланки к сексу и вовсе приводило Нила в восторг. В полете на Бандомир, когда завершился первый день задуманного Луминарой распорядка, юноша шутливо напомнил любимой джедайке, на что та отвела вечерние часы, и получил серьезный ответ: «Разумеется. Ты хочешь меня прямо здесь, или мы все-таки дойдем до кровати?» В ту ночь, до кровати они дошли, но много позже — распаленному Нилу надолго хватило своего халата, расстеленного на полу грузового отсека.

Но именно те настойчивость и пыл, с которыми любимая женщина искала его ласк прошлой ночью, окончательно убедили его — мириаланка не просто принимает его чувства. Последние следы осторожности и сомнений бесследно исчезли из сердца Нила; сегодня, глядя на Луминару, он невольно улыбался, чувствуя, как нежность и тепло наполняют его грудь.

Придвинувшись поближе к обожаемой наставнице, он приник к ней в поцелуе. Проведя языком по ее нижней губе, он поцеловал светло-зеленый подбородок, и квадратики татуировок над ним. Как юноша успел узнать, они означали ее приверженность пути воина, и физическому развитию. Последнее, он неизменно вспоминал, восхищаясь безупречным телом мириаланки.

В ответ на очередное прикосновение губ Нила к светло-зеленой коже ее щеки, Луминара проснулась. Ее веки приподнялись, медленно и неохотно открывая небесную голубизну глаз женщины неяркому свету ночников.

— Нил, — сонно пробормотала она. — Я что, проспала?

— Нет, — улыбнулся юноша. — Я проснулся раньше. Люблю тебя, — прошептал он, наклоняясь к ее лицу. — Ты — прекраснейший изумруд в мире. Во всех мирах, — коротко поцеловав ее, он предложил:

— Помочь тебе добраться до душа?

— Да, —