эти годы она ждала, чтобы услышать извинения сеу Ромарио за то, как он обошелся с папой.

Он смотрит на Педро и на меня.

– Но я больше не повторю ту же ошибку. Эулалия, завтра ты не будешь продавать «Сахар». Если мой внук говорит, что хочет управлять им, он получает на то мое благословение.

Педро стоит, дрожа, рядом со мной, как будто сдерживает слезы. И тут сеу Ромарио обнимает его. Это первое объятие, которое я когда-либо видела между ними, и Педро тает.

– Я не хочу тебя разочаровать, – говорит он.

– Ты никогда не сможешь меня разочаровать, ведь ты мой внук. – Сеу Ромарио хлопает его по спине, не в силах сдержать собственных слез. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – говорит Педро.

На этот раз он не пытается скрыть свои слезы. Его плечи трясутся, а мать гладит его по спине, сама выглядя заплаканной.

Синтия стоит рядом со мной, и когда я смотрю на нее, она улыбается. Виктор тоже рядом, а Пэ-Эс – прямо за ним, хлюпает носом. Мое сердце, кажется, вот-вот разорвется.

– Хотела бы я, чтобы моя бабушка была здесь и видела это, – говорю я своим друзьям.

– Она здесь, – заверяет меня Пэ-Эс.

– Элис, – подходит к маме донья Эулалия. – Я не понимала, что мой отец и твоя мать… ну, ты понимаешь. Я знаю, это нелегко, но, может быть, мы… Может быть, мы могли бы, по крайней мере, перестать прислушиваться к слухам? Скажи мне правду. Ты завершила переговоры со «Сделками»?

– Нет. Я назначила встречу только на завтра, – говорит мама. Она делает глубокий вдох. – И я прошу прощения за то, что обвиняла вас в слухах о крысах… Недавно я узнала, что их распространяли «Сделки-Сделки».

Донья Эулалия выглядит озадаченной, но продолжает:

– Я никогда не забуду, что ты позволила мне одолжить твою машину, чтобы отвезти отца в больницу. Тогда я не знала, как тебя отблагодарить. Так что… спасибо тебе.

В том, как они извиняются, много неловкости. И много неловкости в том, как они стоят рядом друг с другом, как будто все еще не могут поверить, что находятся в одной комнате и обсуждают неразделенную любовь бабушки и сеу Ромарио.

Мама смотрит на меня, ожидая подтверждения.

– Это действительно то, чего ты хочешь? Хочешь однажды заняться «Солью»?

– Да, – от всего сердца говорю я.

Мама прерывисто вздыхает, ее глаза светятся решимостью. Она поворачивается к донье Эулалии.

– Хорошо, Эулалия, что будем делать, чтобы помочь нашим детям? Мы должны обеспечить их безопасность. Неужели мы объединимся еще раз и откажемся продавать?

Я чувствую в комнате важный сдвиг, как будто наконец развязываются какие-то болезненные узлы в ткани общей истории наших семей. Я смотрю на Педро, и когда его глаза расширяются в ответ, я понимаю, что он тоже это чувствует. Я вижу, как наши матери смотрят на нас, как они находят общий язык в своем желании обезопасить нас обоих, и это наполняет мое сердце надеждой на будущее.

– Можешь рассчитывать на меня, Элис! Но я не знаю, как мы сможем помешать «Сделкам-Сделкам», если откажемся продавать и позволим детям управлять пекарнями. Гастрономическое общество сказало на камеры о поддержке нашей борьбы с супермаркетом, но, в конце концов, это всего лишь слова. Их недостаточно, чтобы что-то изменить, и я, честно говоря, не думаю, что «Сделкам-Сделкам» важно мнение этой школы. – Донья Эулалия смотрит на Педро и на меня. – Мне так жаль, дети. Я не знаю, что еще можно сделать.

Как раз в этот момент открывается дверь, и в комнату входит судья, объявлявшая результаты. За ней следуют шеф-повара Аугусто и Лоренсио. При виде своих кумиров Педро еще больше краснеет и быстро вытирает глаза рукавом. Повара придерживают дверь открытой для четвертого человека: женщины, которая входит на костылях, с воротником Шанца на шее и ногой в гипсе.

– Мать Амандиньи! И на ней – куртка с логотипом GS!

Мы с Педро ошеломленно смотрим друг на друга. Шеф-повар Аугусто выдвигает стул, чтобы она села, но она отказывается, подходит к нам и обнимает.

– Когда я увидела вас на сцене, я не могла в это поверить! Это невероятно! – говорит она. – Я хотела поблагодарить вас за то, что вы спасли мою семью во время той трагедии. Я пыталась тебя найти, но ты уже выписался из больницы, – обращается она к Педро.

– Не стоит благодарности, сеньора, – немного нервничая, отвечает Педро. – Мы тоже пытались найти вас в больнице, но медсестры не позволили. Вы действительно в порядке? Я так волновался, что у вас сотрясение мозга. И Амандинья с ее двоюродным братом тоже. Они выглядели такими испуганными.

– Я в порядке! Никакого сотрясения! Моя семья в порядке благодаря вам обоим! – лучезарно улыбает- ся она.

Донья Эулалия подходит и встает рядом с Педро.

– Кто вы такая? – спрашивает она мать Амандиньи.

– Я шеф-повар Роза Луз. Преподаю здесь, в Гастрономическом обществе. Эти дети спасли мою семью, когда наша машина сломалась во время наводнения на проспекте Кокейраис!

Амандинья говорила, что ее мать устроилась на работу, но я понятия не имела, что она стала преподавателем в Гастрономическом обществе!

– Моя дочь так много рассказывала мне о вашем кулинарном клубе, Лари, – говорит она мне.

Я подзываю Синтию, Виктора и Пэ-Эс, чтобы представить их ей. Она ошеломлена тем, что мы все здесь, ее улыбка расплывается на веснушчатом лице, точь-в-точь как у Амандиньи.

– Моя малышка так восхищается вами. Только и говорит о вашем клубе. Что Синтия и Виктор обнимаются лучше всех, и Пэ-Эс такой забавный. И конечно, как Педро ее спас. – Она оглядывается на меня. – А ты, Лари… Она говорит, что у тебя волшебные руки, как у твоей бабушки. Она хочет вырасти такой же, как ты. Ты помогла ей понять, что еда – это магия. Я так благодарна за все, что вы, дети, сделали для моей дочери и для всех в «Голосах»!

Я не знаю, что сказать. Только чувствую, как в груди у меня надувается воздушный шарик.

– Тебе не следует так долго стоять на ногах, Роза, – замечает шеф-повар Лоренсио, и Педро кивает в знак согласия, выглядя немного ошеломленным.

– Я в порядке. Доктор сказал, что я в порядке, – заверяет она, кивая в сторону своих коллег. – Послушайте, все происходит по какой-то причине. Я должна была оказаться сегодня здесь, чтобы услышать послание Лари и Педро. Мне жаль, что вы не победили. Я действительно поражена тем, чего вам стоило вместе принять участие в конкурсе, – говорит она.

– Мы все поражены, – подхватывает