–И все? Личные предрассудки?– издала я смешок, пораженная, что причина настолько узка.

–У меня была сестра-близнец, ее звали Розария. Она очень любила цветы, особенно дикие розы, собирала гербарий, хотела изучать травоведение. Когда ей было четырнадцать, со школьной группой они отправились на Лавандовые луга ради сбора новых растений. Там Розария немного оторвалась от группы, и ее схватила шайка пьяных эльфов. Они надругались над моей сестрой и бросили в поле, учительница нашла ее только под вечер. Розария перестала разговаривать и вскоре покончила с собой,– голос Ривера сорвался.

Я была настолько шокирована грязной историей, что даже остановилась на месте, приводя мысли в порядок. Глаза слезились от мерзости и несправедливости этого мира. Я вспомнила татуировку с дикими розами, которые тянулись от сердца Ривера. У близнецов очень крепкая духовная связь и, лишившись сестры, анимаг потерял часть своей души, если не всю ее целиком.

–Это ужасно,– только и смогла сказать я.

–И не говори, что не все эльфы такие. Возможно. Но те, что рвутся к власти ушлым путем – самые гнусные представители этой расы. И я не собираюсь этого допустить.

Я отыскала причину скверного поведения Ривера, но это его не оправдывало, но мое отношение к анимагу немного изменилось. Возможно, он бы даже при жизни сестры стал таким же негодяем, но теперь мы этого не узнаем.

–Мне жаль твою сестру,– прошептала я.

–А мне жаль твою подругу,– голос Ривера звучал искренне,– если бы был другой выход, я бы этого не сделал. Ты имеешь полное право меня ненавидеть.

–Я ненавижу.

Снежные ослепляющие просторы казались бесконечными. Время от времени мы проверяли магию, но она так и не появилась. Да, даже если бы силы вернулись, усталость не позволила бы их использовать. Хотелось только одного: прилечь и заснуть, но Ривер подгонял меня каждый раз, когда начинала замедляться.

–Нельзя спать на морозе!– строго говорил он.

Я послушно брела дальше, уже не чувствуя отмороженных конечностей. Поднесла руки ко рту, надеясь хоть немного согреть их дыханием, но оно оказалось ледяным.

–Ты не можешь сдаться, Кассандра,– старался убедить меня директор. Он подошел ко мне и потряс за плечи,– ты вся дрожишь.

Ривер взволнованно глянул на меня, потом снял с себя длинный камзол и накинул мне на плечи, сам остался в одной рубашке.

–Ты замерзнешь,– еле слышно проговорила я онемевшими губами.

–Во мне больше запаса энергии,– заявил анимаг и потянул меня, призывая продолжить движение.

Утомление начинало одолевать, я уже еле волочила ноги. Ривер шел впереди, каждую минуту оглядываясь назад. Было заметно, что его тело тоже дрожит, но анимаг старался выглядеть бодрым. Молодой человек остановился на пригорке, ожидая меня.

Оказавшись там, я тоже прекратила шаг, используя момент для отдыха. Мой взгляд упал вниз и остановился на заледенелом пруде, огороженным забором. В памяти не сразу, но всплыли обрывки прошлого.

–Я узнаю это место,– прошептала я.

–Ты здесь была?– удивился Ривер.

Я кивнула и ощутила всплеск адреналина, заряженная надеждой. Молча пошла вперед, увлекая за собой директора. Спустя примерно час мы добрались до дома семьи Фезим. Из-за оледенения мозга я словно забыла, что Антария умерла, и вспомнила об этом только когда увидела заплаканные лица ее родителей.

–Кэсси! Святые Небеса, что ты здесь делаешь?– изумленно воскликнул Стефан.

–Вы все синие от холода. Сколько пробыли на морозе?– испугалась Луна.

Родители Антарии провели нас с Ривером в холл к камину и укутали пледом. В этот момент мне было даже все равно, что сижу с ненавистным человеком, по вине которого погибла подруга, бок о бок. Наши тела дрожали, но их начало наполнять тепло от огня.

–Вот, скорее выпейте!– приказала Луна, принеся на подносе два стакана с фирменным согревающим напитком семьи Фезим.

–Спасибо,– поблагодарила я, заливая в себя жидкую панацею.

В комнате появился Финеид, они с сестрой были очень похожи, но черты лица молодого человека отличались мужской грубостью, и брови с ресницами казались темнее, а длинные светлые волосы носили все члены семьи.

–Кэсси, здравствуй! Как неожиданно, но приятно тебе видеть,– сдержанно улыбнулся Финеид,– ты приехала на похороны?

–На похороны?– переспросил Ривер, все еще не осознавая, что находится в доме девушки, которую убил.

–Простите, я с вами не познакомился. Меня зовут Финеид, моя сестра Антария недавно умерла, и завтра пройдут ее похороны,– рассказал молодой человек,– вы друг Кэсси?

Я почувствовала, как Ривер вздрогнул. Жизнь подкинула ему странное совпадение, словно он оказался в одном из кругов ада, работающих с совестью и раскаянием.

–Зачем же так обжигать чужим горем, Финеид. Ты напугал бедного юношу,– пристыдила сына Луна.

–Это моя вина, госпожа Луна. Я не предупредила друга, зачем мы едем в Ледовое королевство,– соврала я.

–Ничего страшного, милая, у нас у всех сейчас мысли спутаны,– вздохнула женщина.

Когда отогрелись, мы с родителями Антарии стали негромко разговаривать, делясь добрыми историями о дорогом нам человеке. Риверу было некомфортно их слушать: возможно, его сжирало чувство вины, а, может, просто не хотел вникать в подробности малознакомой личности.

Анимаг поднялся с дивана и прошел к полке со скульптурами. Он стал рассматривать их, словно искренне заинтересовался.

–Их сделала Антария,– поведал Стефан,– ей нравилось изготавливать именно цветы, она называла эту коллекцию ледяным гербарием.

Ривер не дал никакой реакции, просто молча покинул холл. Я продолжила сидеть с семьей Фезим, и создалось впечатление, что мы просто беседуем в ожидании Антарии, которая любила долго спать по утрам.

Для ночлега нам выделили две гостевые комнаты. Из чувства вежливости пошла на улицу, чтобы сообщить это Риверу. Не знаю, будет ли он здесь ночевать, но предупредить стоит. Сегодня я убивать его не собиралась: во-первых, остался жалостливый осадок после его откровений о сестре, во-вторых, не хотела приносить неудобства родителям Антарии.

Я вышла на улицу и пошла вдоль здания в поисках Ривера. Он сидел на ступеньках у заднего входа. Благодаря мягкому снегу ноги ступали по земле тихо, и у меня получилось подойти незаметно. То, что я увидела, поразило меня до глубины души. Ривер выглядел задумчивым, погруженным в себя, а по его щекам текли слезы. Не знаю, скорбел он по Антарии или по сестре, но, оказалось, у него есть то, что я не ожидала обнаружить,– сердце.

Удалившись так же тихо, как подошла, я вернулась в дом. Поднявшись в комнату, начала раздеваться, прокручивая в памяти сегодняшний день. Он был крайне непредсказуемым и тяжелым. Я подошла к кофейному столику и взяла с него рамку с семейной фотографией. На меня смотрели счастливые лица, и на глаза набежали слезы.