– Черт, а я в газетке прочитал, что меня никто не запомнил!Дескать, только желтые трусы заметили! А у меня вообще были не трусы, атренировочные штаны, я натянул что под руку попалось, и не желтые, акоричневые. Вот и верь после этого прессе!

– Да уж, этой публике лишь бы языками почесать, тут высовершенно правы. Однако суть происшедшего была изложена совершенно верно, итолько это, а не скабрезные детали, нас сейчас должны интересовать. Поэтомупостарайтесь вспомнить, как состоялось ваше знакомство с гражданкой Шалаевой.

– Один вопросик можно?

– Кажется, я знаю, о чем вы хотите спросить. Да, она, ксожалению, скончалась, это правда. Тяжелейший гипертонический криз.

– О господи… Зачем же она… но ведь я не знал! Я даже ипредставить себе не мог!.. Я думал…

– Понимаю, что можно подумать, когда женщина, которая проситвас подвезти ее до дому, вдруг начинает откровенно предлагать себя. Вы решили,что она обыкновенная проститутка?

– Нет, я подумал… вдруг я ей сильно понравился? Понимаете,Катюша, она… она была как раз такого типа женщина, какие мне очень нравятся.Сейчас модные женщины какие? Высокие, тощие. Мне безумно нравятся высокие, чтобвыше меня, но только не тощие. Чем больше, тем лучше. Я где-то слышал… кто-тосказал, что такие женщины называются «рубенсовские». Ну вот и она такая была, поэтомусразу мне понравилась, ну очень понравилась. Но я же застенчивый, как дурак,мне трудно первому подойти. А она сама начала… Только я теперь не понимаю… Оначто, замужем была? И из очень обеспеченной семьи? Но у меня машина не оченьпрестижная, ну что престижного в «копейке»? И одет я не знай как. И вообще,если честно, внешне… Если уж, к примеру, она хотела изменить мужу, то могла бынайти какого-нибудь молодого. Многим взрослым женщинам нравятся мальчишки.Между прочим, та дама, по телефону которой я звонил, как раз из таких. Ейзнаете сколько лет? Вы не представляете! А любовник у нее… Да у него матьмладше, чем она! А она его к себе как веревками привязала, он на девушек дажене глядит!..

– Что я могу сказать? Молодец женщина, только и всего. Но давайтене будем отвлекаться от темы, хорошо? Значит, вы уверяете, что Шалаева – или,если угодно, будем называть ее Катюшей – вас откровенно сняла и начала прямо вмашине соблазнять?

– Я вижу, что вы мне не верите… Но честное слово: у нас этопервый раз именно в машине и произошло. Она меня так завела и так самазавелась, что мы только и смогли, что в какой-то темный двор въехали – ну и… Апотом ужемы поехали ко мне домой. Она была такая страстная. Мне первый разтакая женщина встретилась. Мне для нее никаких денег не жалко было. И ей сомной было очень хорошо, ну честно – хорошо! Я… я сам чуть не умер, когда онавдруг… Я переживал, просто жутко переживал!

– Почему вы сразу уехали из больницы, ничего никому несказав, не объяснив?

– Ну как же вы не понимаете? Меня бы затаскали в милицию.Поди докажи, что она сама этого хотела, что я ее не силком к себе затащил.Никто бы не поверил, что у меня такая любовь со случайной знакомой.

– Работникам милиции, может быть, и не хватает воображения,но его заменяет им жизненный опыт. Уверяю вас, что о «страстной любви» междуслучайными знакомыми они могли бы порассказать вам очень много нового иинтересного! А кстати, Анатолий Сергеевич, как сопрягаются ваши слова о пылкихчувствах к вам Катюши и вот эта ваша фраза: «Мне для нее никаких денег не жалкобыло»? О каких деньгах идет речь?

– Я… я это сам не знаю, почему сказал. Просто так. Это ничтоне значит!

– Анатолий Сергеевич, не лукавьте. Вы ведь не на допросе вмилиции. И в убийстве Екатерины Шалаевой вас, насколько мне известно, никто неподозревает и не обвиняет.

– В убийстве?..

– Да, я не оговорился. Есть основания утверждать, чтовнезапная ее смерть была спровоцирована не только взрывом эмоций. Кроме того, страгической историей Екатерины Шалаевой связан ряд других. Поэтому все-такискажите, как именно состоялось ваше знакомство с Катюшей? Она и в самом делевсего лишь попросила подвезти ее?

– Ну… не совсем. То есть сначала – да. Я сказал, что этобудет стоить сто рублей. Она согласилась, а как только мы поехали, сказала, чтоденег у нее нет, поэтому если я согласен, то она сделает мне все, что я захочу.И это будет вместо оплаты. А если я не согласен, то могу высадить ее прямо сейчас.Но я же говорю, что она мне сразу очень понравилась. И я согласился судовольствием. А почему вы говорите о каких-то других историях?

– К сожалению, я не смогу рассказать вам об этом, АнатолийСергеевич. Расследование еще идет, какие-либо разговоры на эту тему не толькопреждевременны, но и опасны. Разумеется, вам придется дать подписку в том, чтонаш разговор останется сугубо между нами. И для завершения разговора. Выкогда-нибудь слышали такое название – агентство «Прихоть»?

– Нет.

– Посмотрите на эти фотографии. Вам знаком кто-нибудь изэтих людей?

– Нет.

– Вы когда-нибудь слышали о наркотическом веществе «дарзин»?

– Никогда не слышал.

* * *

Валентина таращилась на серую паспортную страничку и думала,что всегда хотела узнать, как именно некий баран смотрит на некие новые ворота.Сейчас она подозревала, что вот именно так, как она – на эти записи.

– Бог ты мой… – пробормотала она. – Значит, я была права!Значит, Сережа и в самом деле не был сыном Ирины Петровны!

– Что ты говоришь? Какой Сережа?

Валентина тряхнула головой. Она была до того изумлена, чтона какое-то время вообще забыла про Алену. И теперь очень обрадовалась. Какздорово, что здесь сейчас есть человек, с которым можно поговорить обо всехэтих удивительных открытиях!

– Погоди, – возбужденно сказала она. – Минуточку погоди!

Выскочила в комнату, схватила со стеллажа «Губернскиеведомости», которые прошлой ночью сунул туда сердитый Валька, и вернулась вкомнату.

– Смотри! – развернула она газету перед Аленой. – Видишь вотэту статью кошмарную? Я раньше знала отца погибшего мальчика, Олега Пластова.Вернее, это был приемный отец Сережи. Буквально вчера я случайно оказалась насороковинах Сергея. И увидела там его мать. То есть она вела себя, как егомать, она одна была на поминках, без Олега, потому что он… Ну, не суть важно.Но я сразу сказала Долохову: «Этого не может быть!..»

– Извини, – очень тихо спросила Алена. – Кому ты сказала?