Агенты двинулись по запертому со всех сторон составу — одинвагон за другим. На «Ферме», в тренировочном центре для обучения и подготовкиагентов ЦРУ, такой прием назывался «выдавливать зубную пасту из тюбика». Поездшел полупустым, и, осмотрев почти половину состава, Симкинс с помощниками покане обнаружили никого хотя бы приблизительно подходившего под описание РобертаЛэнгдона и Кэтрин Соломон. Однако Тернер Симкинс не терял уверенности: в поездеметро спрятаться некуда — ни туалетов, ни багажных отсеков, ни запасных выходов.Даже если беглецы, заметив, как агенты входят в первый вагон, отсиживаютсясейчас в последнем, все равно наружу им не выбраться. Раздвинуть двери силойпрактически невозможно, к тому же за платформой и поездом с обеих сторон зоркоследят бойцы.

«Терпение».

У Симкинса начали сдавать нервы. В предпоследнем вагонесидел только один пассажир — китаец. Агенты прошли из конца в конец, пристальнооглядывая салон в поисках укромных уголков. Их не было.

— Последний! — объявил Симкинс, поднимая оружие, итроица приблизилась к перемычке между вагонами. Однако, шагнув внутрьпоследнего вагона, они остановились как вкопанные.

— Как это?!..

Симкинс метнулся в противоположный конец пустого салона,проверил за сиденьями. И, клокоча от ярости, завопил:

— Куда они делись?!

В восьми милях к северу от Александрии, что в штатеВиргиния, Роберт Лэнгдон и Кэтрин Соломон неторопливо шагали по широкомупокрытому инеем газону.

— В тебе погибла актриса, — похвалил Лэнгдон,впечатленный сообразительностью и находчивостью Кэтрин.

— Ты тоже неплохо подыграл, — улыбнулась она.

Сначала Лэнгдон удивился, когда Кэтрин устроила странныевыкрутасы в такси: ни с того ни с сего потребовала свернуть на Фридом-Плазу,развела примитивную теорию о звезде Давида и Большой печати США. А потомзачем-то нарисовала на долларовой купюре известную среди сторонников теориизаговоров картинку и начала твердить Лэнгдону, чтобы присмотрелся получше, кудаона указывает ручкой.

В конце концов Лэнгдон осознал, что Кэтрин обращает вниманиесовсем не на купюру, а на крошечный огонек индикатора в спинке водительскогосиденья. Засаленная лампочка горела так тускло, что он ее даже не замечал,однако теперь, наклонившись вперед, разглядел приглушенное красноватоесвечение. И бледную надпись под индикатором: «Интерком включен».

Лэнгдон в смятении обернулся на Кэтрин, которая, сделавстрашные глаза, показывала взглядом на переднее сиденье. Он украдкой посмотрелтуда же, за прозрачную перегородку. На приборном щитке лежала распахнутаясотовая раскладушка водителя — светящийся экран развернут к интеркому. Черезсекунду Лэнгдона осенило, зачем Кэтрин устроила спектакль.

«Они знают, что мы в такси. Нас подслушивают».

Профессор понятия не имел, сколько у них остается времени дотого, как такси окружат и остановят, но было ясно: медлить нельзя. Он принялсяподыгрывать Кэтрин, смекнув, что смена маршрута и внезапное желание попасть наФридом-Плазу связано отнюдь не с пирамидой, а с огромной станцией подземки —«Метро-Центр», — откуда можно уехать по красной, синей или оранжевой веткев любом из шести направлений.

На Фридом-Плазе они выскочили из такси, и тут уже Лэнгдонустроил импровизацию, наведя погоню на Масонский мемориал в Александрии. Потомони с Кэтрин нырнули в подземку и, проскочив мимо платформы синей ветки,помчались прямиком на красную, где и сели на поезд, следующий в противоположномот Александрии направлении.

Проехав шесть остановок на север до Тенлитауна, они вышли изметро в тихом престижном районе. Искомый приют увидели сразу — самое высокоездание на мили вокруг, обрамленное широкими, идеально подстриженными газонами,вырисовывалось на горизонте, чуть в стороне от Массачусетс-авеню.

Успешно «заметя следы», как выразилась Кэтрин, беглецызашагали по мокрой траве. Справа раскинулся садик в средневековом стиле,знаменитый старыми розовыми кустами и «Тенистым павильоном». Кэтрин с Лэнгдономтуда сворачивать не стали, направившись к величественному зданию, о котором ишла речь в телефонном приглашении.

«В приюте моем десять камней с горы Синай, еще один — прямос небес, и один — в образе темного отца Люка».

— Никогда не бывала здесь ночью… — проговорилаКэтрин, скользя взглядом вверх по ярко подсвеченным башням. — Потрясающеезрелище!

Лэнгдон и сам забыл, как впечатляюще выглядит этоархитектурное сооружение, шедевр неоготики, расположенный в северном концеЭмбасси-роу. Последний раз он был здесь много лет назад, когда писал статью длядетского журнала, надеясь пробудить в юных американцах интерес к этойпоразительной достопримечательности. С тех пор его очерк «Моисей, лунные камнии “Звездные войны”» вошел не в один путеводитель.

«Вашингтонский национальный собор… — думал Лэнгдон,ощущая душевный подъем, как от свидания после долгих лет разлуки. — Гдеже, как не здесь, спрашивать про единого истинного Бога?»

— Здесь правда есть десять камней с горы Синай? —полюбопытствовала Кэтрин, глядя на колокольни-близнецы.

Лэнгдон кивнул.

— Перед главным алтарем. Символизируют Десятьзаповедей, полученных Моисеем на горе Синай.

— А лунный камень?

«Прямо с небес».

— Да. Один из витражей называется Космическим и в егомозаику инкрустирован фрагмент лунного камня.

— Ну ладно. Но насчет последнего ты ведьпошутил? — Прекрасные глаза Кэтрин вспыхнули недоверием. — Статуя…Дарта Вейдера?

Лэнгдон усмехнулся:

— Темный отец Люка Скайуокера? А как же! Самоепопулярное из всех украшений Национального собора. — Он махнул рукой всторону западных башен. — Ночью трудновато разглядеть, но он там.

— Да как мог Дарт Вейдер оказаться в Вашингтонскомнациональном соборе?!

— Детский конкурс — нужно было вырезать горгулью,изображающую лик зла. Дарт победил…

Они подошли к парадной лестнице перед главным порталом,скрывавшимся в глубине восьмидесятифутовой арки под круглым окном-розеткойнеобыкновенной красоты. Лэнгдон вернулся мыслями к таинственному телефонномусобеседнику.

«Пожалуйста, никаких имен… Скажите, удалось сберечьвверенную вам карту?»

У Лэнгдона уже начала ныть рука под тяжестью каменнойпирамиды в портфеле, хотелось избавиться от груза.

«Приют и ответы».

Вот и последние ступеньки. Лэнгдон и Кэтрин замерли передвнушительными деревянными дверьми.