— Думаете, я не пыталась? Сигнала с сотового Соломонабольше нет, мы не успели определить местонахождение. Другой номер — этокакой-то «одноразовый» телефон, его вообще невозможно засечь. В компаниичастных авиаперевозок нам сообщили, что рейс для Лэнгдона заказывал помощникСоломона, с сотового Соломона, а оплата поступила с его же карты «Маркиз-Джет».След обрывается. Но это, в общем, и не важно. Даже если мы установим, гденаходится злоумышленник, врываться к нему и хватать его я не рискну.

— Почему?!

— А вот это секретная информация, которую я предпочлабы не разглашать. — Терпение Сато явно иссякало. — Поверьте мне наслово.

— Не желаю!

Во взгляде Сато блеснул лед. Резко обернувшись, она крикнулана все Джунгли:

— Агент Хартман! Принесите кейс!

Зашипела, открываясь, электронная дверь. В оранжерею вошелагент с изящным титановым чемоданчиком в руках, который он поставил на землю уног директора СБ.

— Можете идти, — отпустила помощника Сато.

Агент удалился, дверь снова зашипела. Воцарилась тишина.

Подхватив металлический кейс, Сато уложила его на колени ищелкнула замками. А потом медленно перевела взгляд на Беллами.

— Не хотела я этого делать, но времени больше нет, и выне оставили мне выбора.

Беллами скосил глаза на чемоданчик, чувствуя, как накатываетстрах.

«Пытать меня собралась?»

Он снова дернул наручники.

— Что у вас в кейсе?!

Сато мрачно улыбнулась.

— Тут то, что заставит вас посмотреть на ситуацию моимиглазами. Гарантированно.

Подземное помещение, где творил Малах, было тщательнозамаскировано. В цокольном этаже его дома посетители не увидели бы ничегонеобычного: просто подвал — с бойлером, распределительным щитом, поленницей искладом всякого барахла. Однако помимо всего этого, существовало и скрытое отпосторонних глаз подземелье. Под свои тайные занятия Малах отгородил значительнуюплощадь.

Его личное рабочее пространство состояло из анфиладынебольших комнаток — у каждой свое предназначение. Попасть туда можно было лишьиз гостиной, по хитро замаскированной крутой лесенке, так что возможностьобнаружить подземелье практически исключалась.

Малах спускался по лесенке, и разнообразные знаки и символы,вытатуированные на его теле, казалось, оживали в лазурном свете особых ламп. Оншагнул в голубоватую дымку и миновал несколько закрытых дверей, направляясь вконец коридора, в самую большую комнату.

«Святая святых», как ее называл Малах, представляла собойквадрат размером двенадцать на двенадцать футов.

«Двенадцать знаков составляют зодиак. Двенадцать часовсоставляют день. Небесных врат тоже двенадцать».

Посреди помещения возвышался каменный стол — квадрат семь насемь.

«Семь печатей из Откровения. Семь ступеней в Храме».

Над столом висел светильник, чередующий определенные цвета иотрегулированный так, чтобы проходить весь цикл за шесть часов, в соответствиисо священной Таблицей планетарных часов. Час Йанора — синий. Час Наснии —красный. Час Салама — белый.

Теперь шел час Калерны, и комната освещалась мягкимпурпурным сиянием. В одной шелковой набедренной повязке, прикрывающей ягодицы иоскопленный половой орган, Малах начал приготовления.

Аккуратно смешал благовония — они понадобятся позже длявоскурения, чтобы освятить и очистить воздух. Свернул ни разу не надетуюшелковую накидку — он облачится в нее после, вместо набедренной повязки. Подконец очистил склянку воды — для омовения жертвы. Все подготовленное сложил наотдельном столе.

Затем достал с полки и добавил к собранным вещам небольшуюкостяную шкатулку. Ее черед пока не пришел, однако Малах не удержался и открылкрышку — полюбоваться сокровищем.

Нож.

В шкатулке из слоновой кости поблескивал на черной бархатнойподушке ритуальный жертвенный нож, который Малах приберег специально длясегодняшней ночи. Нож был приобретен в минувшем году за один миллион шестьсоттысяч долларов на черном рынке ближневосточного антиквариата.

«Самый знаменитый нож в истории человечества».

Невероятно древний, считающийся утраченным, драгоценныйклинок был сделан из железа и снабжен костяной рукояткой. За прошедшие века онсменил бесчисленное множество могущественных владельцев. Однако в последниедесятилетия будто бы сгинул, отлеживаясь на самом деле в частной коллекции.Малаху стоило неимоверных трудов его заполучить. Годами — нет, пожалуй, дажевеками — этот клинок не обагрялся кровью. Но сегодня он вновь вкусит сладость жертвоприношения,исполнив свою миссию.

Малах бережно вынул нож из бархатного гнезда и благоговейнопротер шелковой тканью, смоченной в очищенной воде. Со времен своих примитивныхэкспериментов в Нью-Йорке он продвинулся далеко вперед. Темное искусство, которымовладел Малах, у разных народов носило разные названия, однако наукой от этогобыть не перестало. С незапамятных времен эта первобытная технология служилаключом к вратам силы, однако потом оказалась под запретом и нашла прибежище втаинственном мире магии и оккультизма. Тех немногих, кто еще занимался этимискусством, считали сумасшедшими, однако Малах не спешил с ярлыками.

«Недалеким людям сюда соваться нечего».

Древнее темное искусство, как и современная наука, требовалоточных формул, определенных препаратов и скрупулезного расчета времени.

Искусство не имело ничего общего с беспомощными потугамисегодняшней черной магии, которую вяло пытались освоить на досугелюбопытствующие. Искусство, подобно ядерной физике, располагало безграничноймощью, поэтому неосторожных строго предупреждали: «Неискушенному адепту грозитгибель, буде не избегнет встречного удара изливающейся силы» или, говорясовременным языком, «Неумелое обращение чревато выбросом обратной энергии илетальным исходом».

Закончив любоваться священным клинком, Малах обратился кодинокому листу пергамента, лежащему перед ним на столе. Пергамент он изготовилсам из шкуры ягненка. Согласно установленным правилам, ягненок был чистым, ещене достигшим половой зрелости. Рядом с пергаментом лежало перо, которое Малахсделал из вороньего, стояло серебряное блюдце, а вокруг медной чаши выстроилисьтри мерцающие свечи. В чашу была на дюйм налита густая алая жидкость.

Кровь Питера Соломона.

«Кровь — тинктура вечности».