— А куда именно в Александрии, они не сообщили?

— Нет! Побегали по площади, посмотрели на медальон сБольшой печатью, спросили про Александрию, а потом заплатили — вот этим… —Он протянул агенту купюру со странным рисунком. Цэрэушник стал разглядыватьбанкноту, и тут Омара осенило: «Масоны! Александрия! Одна из самых знаменитыхмасонских построек Америки находится как раз в Александрии». —Точно! — вырвалось у него. — Масонский мемориал Джорджа Вашингтона!Прямо напротив «Кинг-стрит», рукой подать!

— Значит, оно, — согласился командир, видимо,придя к тому же заключению.

Тут к машине вернулись бойцы группы захвата.

— Мы их упустили! Поезд по синей ветке только что ушел!На станции беглецов нет! — крикнул один из бойцов.

Агент Симкинс глянул на часы.

— Сколько идет поезд до Александрии? — спросил ону Омара.

— Минут десять минимум. Может, дольше.

— Омар, отлично сработано. Спасибо!

— Да уж… А что все-таки случилось?

Но Симкинс уже несся к вертолету, крича на бегу:

— На станцию «Кинг-стрит»! Мы их опередим!

Омар ошеломленно смотрел, как огромная черная птица взмываетв воздух. Заложив крутой вираж к югу через Пенсильвания-авеню, вертолет сгрохотом растворился в ночи.

Глубоко под землей набирал скорость поезд метро, уносившийпрочь от Фридом-Плазы обессиленных беглецов — Роберта Лэнгдона и КэтринСоломон.

Воспоминания всегда начинались одинаково.

Он падает… летит спиной в замерзшую речку на дне глубокойлощины. Питер Соломон безжалостно смотрит, целясь из принадлежавшего Андросупистолета. Он падает, и мир над ним сжимается, исчезает в облаке мелких брызгот шумящего выше по течению водопада.

На мгновение все вокруг белеет, как на небесах.

А потом он пробивает спиной лед.

Холод. Тьма. Боль.

Его крутит и вертит… Чудовищная сила тащит его вперед, безустали и снисхождения швыряет о камни в невыносимо ледяном потоке. Легкие разрываютсяот нехватки воздуха, но холод так сдавил грудь, что невозможно вдохнуть.

«Я подо льдом».

Рядом с водопадом ледяная корка, видимо, оказалась потоньшеиз-за постоянно бурлящей воды, и Андрос легко проломил ее, упав с высоты. Атеперь его уносило вниз по течению, под прозрачный колпак льда. Он скреб польду изнутри, пытаясь выкарабкаться, однако не находил опоры. Жгучая боль впростреленном плече постепенно притуплялась, рана от дроби саднила меньше: всеотступало, осталась только судорога, сводившая тело.

Течение ускорялось, пронося Андроса вдоль излучины. Отнедостатка кислорода тело готово было разорваться. И вдруг поток запутал его вветвях упавшего в воду дерева.

«Думай!»

Отчаянно цепляясь за ветку, он подтянулся, выбираясь наповерхность, туда, где сучья пронзали лед. Просунув пальцы в тонкое колечководы вокруг ветки, он рванул край ледяной кромки, разламывая, расширяяпромоину. Раз, другой — отверстие стало больше на несколько дюймов.

Опираясь на ветку, он откинул голову и припал губами к промоине.Ворвавшийся в легкие ледяной воздух показался теплым, и от притока кислородавспыхнула угасшая надежда. Вжавшись ступнями в ствол, он изо всех сил уперсяплечами и головой в прозрачный свод. Продырявленная сучьями и прибившимсямусором ледяная корка вокруг поваленного дерева намерзла неплотная, и Андрос,спружинив мускулистыми ногами, с треском вытолкнул голову и плечи на свободу, втемный холод. В легкие хлынул воздух. Андрос, по-прежнему отчаяннобарахтавшийся под водой, начал карабкаться наверх, отталкиваясь ногами,подтягиваясь на руках, — и наконец выбрался и в изнеможении ничком упал наголый лед.

Сорвав и запихнув в карман промокшую лыжную маску, Андросглянул вверх по течению, где остался Питер Соломон, однако та часть рекискрылась за излучиной. Грудь жгло огнем. Он осторожно прикрыл небольшой веткойпролом в ледяной корке: к утру все заново затянет льдом.

Пошатываясь и спотыкаясь, он побрел под начинающимсяснегопадом в лес. Сколько он проплутал по лесу, неизвестно, однако в концеконцов Андрос выбрался на насыпь у неширокого шоссе. Сознание меркло из-запереохлаждения. Сквозь пелену густеющего снегопада пробился свет фар. Андросотчаянно замахал руками, и у обочины притормозил одинокий пикап с вермонтскиминомерами. Из кабины выпрыгнул пожилой шофер в красной клетчатой рубашке.

Андрос, едва держась на ногах, качнулся к нему, прижимаяруку к окровавленной груди.

— Меня подстрелили… на охоте… Нужно… в больницу…

Пожилой шофер, не медля ни секунды, подсадил Андроса вкабину, на пассажирское сиденье, и включил печку.

— Где ближайшая больница?!

Андрос, не имевший ни малейшего представления, ткнул куда-тона юг.

— У следующего съезда.

«В больницу мы все равно не поедем».

Назавтра пожилого шофера из Вермонта объявили пропавшим,однако никто даже не догадывался, на каком отрезке пути он исчез в слепящейснежной круговерти. Тем более никто не связал его исчезновение с другойтрагической новостью, о которой поутру трубили все газеты, — убийствомИзабель Соломон.

Проснулся Андрос в заброшенном номере дешевого мотеля,заколоченного на зиму. Он вспомнил, как вломился в здание, как перевязывал раныпорванными на лоскуты простынями, как зарылся на шаткой койке под грудуотсыревших затхлых одеял… Его мучил голод.

Дохромав до ванной, он увидел в раковине кучку окровавленнойдроби. Смутно припоминая, как выковыривал дробинки из груди, Андрос поднялвзгляд к мутному зеркалу и нехотя размотал окровавленную повязку, пытаясьоценить масштаб бедствия. Дробь проникла неглубоко — помешали крепкие мышцыгруди и пресса, — однако его прежде совершенное тело теперь обезобразилираны. Пуля, выпущенная Питером Соломоном, судя по всему, прошла через плечонавылет, оставив кровавую дыру.

Но хуже всего, что Андросу так и не удалось добыть то, радичего он и проделал весь свой дальний путь.

«Пирамида».

В животе заурчало, и он, прихрамывая, побрел наружу, кпикапу, — вдруг там найдется еда. Увидев, что кабина и кузов покрытытолстым слоем снега, Андрос удивился: сколько же, получается, он проспал в этомобшарпанном мотеле?

«Слава Богу, что вообще проснулся».