Прежде всего Малах нанес на голову и все тело депиляционныйкрем поверх татуировок, убирая остатки растительности.

«Безволосыми были боги семи островов Гелиад».

Размягченную, податливую кожу он умастил маслом Абрамелина —священным маслом великих волхвов, — затем повернул переключатель душавлево до предела, и вода сделалась ледяной. Целую минуту Малах простоял подобжигающими струями, дожидаясь, пока поры закроются, сохранив в глубине телажар и энергию. К тому же ледяной холод служил напоминанием о замерзшей реке,где началось его преображение.

Он дрожал, выходя из душа, однако уже через мгновениевнутренний жар просочился сквозь плоть и согрел его. Внутри у Малаха полыхалогонь, словно в топке. Остановившись перед зеркалом, он залюбовался своимобнаженным телом… последний раз он видит себя простым смертным.

Ступни — орлиные когти. Ноги — Боаз и Яхин, два столпадревней мудрости. Бедра и живот — арка волшебной силы. Внушительных размеровполовой орган, висящий в арке, пестрел вытатуированными символами предназначенияМалаха. В прошлой, другой жизни этот массивный кусок плоти служил для греховныхутех. Но с этим покончено.

«Я очистился».

По примеру древних мистиков-евнухов, именовавших себя«катарами», — «очищенными», — Малах оскопил себя, пожертвовав своей плотскойпотенцией, чтобы обрести другую, более значимую.

«Боги бесполы».

Избавившись от половой принадлежности, этой досаднойчеловеческой помехи, а заодно и от бремени плотского влечения, Малах сталподобен Урану, Аттису, Сперату и прочим великим магам-кастратам артуровскихлегенд.

«Любой духовной метаморфозе предшествует физическая».

Об этом свидетельствует опыт всех великих богов… от Осирисадо Таммуза, Иисуса, Шивы и самого Будды.

«Я должен сбросить человеческий покров».

Взгляд Малаха резко устремился вверх, по двуглавому фениксуна груди, по коллажу оккультных знаков на лице, еще выше, к самой макушке.Малах наклонил голову к зеркалу, силясь рассмотреть голый, незаполненныйтатуировками круг, дожидающийся своего часа. Священная область. Так называемыйродничок, участок на черепе, остающийся у новорожденного открытым. «Окно вмозг». И пусть через несколько месяцев после рождения этот телесный порталзакрывается, он все равно остается символическим напоминанием об утраченнойсвязи между внешним и внутренним миром.

Стоя перед зеркалом, Малах разглядывал священный пятачокнетронутой кожи в окружении свившегося кольцом уробороса — мистического змея,заглатывающего собственный хвост. Обнаженная плоть, казалось, тоже смотрела нанего в ответ… светясь обещанием.

Вскоре Роберт Лэнгдон отыщет нужное Малаху сокровище. Тогдапустота на темени заполнится, и Малах будет готов к окончательномупреображению.

Пройдя к противоположной стене спальни, он вытащил изнижнего ящика длинную полосу белого шелка. Привычным движением обернув еевокруг бедер и между ног, он спустился на нижний этаж.

В кабинете обнаружилось, что на компьютер пришло сообщениепо электронной почте.

От связного.

Искомое в пределах досягаемости.

В течение часа выйду на связь. Терпение.

Малах улыбнулся. Пора приступать к последним приготовлениям.

Хмурый оперативник ЦРУ спустился с галереи читального зала.

«Беллами соврал».

Тепловых следов около статуи Моисея не обнаружено — как,впрочем, и по всему верхнему ярусу.

«Куда же девался Лэнгдон?»

Оперативник вернулся туда, где были зафиксированыединственные в этом помещении тепловые отпечатки, — в распределительныйцентр книгохранилища. Снова сбежал по лестнице под восьмиугольную панель вабонементном столе. Внизу раздавался резкий рокот конвейеров. Продвигаясьвперед, агент опустил тепловые очки и обвел взглядом помещение. Ничего. Толькомежду стеллажами еще пылал тепловой образ искореженной взрывом двери. И все…

«А это еще что?!»

Он подскочил от неожиданности. В поле зрения оперативниканеожиданно возникло загадочное светящееся пятно. На ленте транспортера из стенывыехали сияющие тусклым светом призрачные очертания двух человеческих фигур.

«Тепловая сигнатура!»

На глазах у ошеломленного оперативника призраки проплыли наленте через все помещение и утянулись в узкую дыру на противоположной стене.

«Сбежали на ленте? Чушь! Не может быть!»

Мало того что Роберт Лэнгдон ушел сквозь стену, теперьоперативнику пришлось ломать голову над новой загадкой.

«Лэнгдон был тут не один?»

Он хотел включить рацию и вызвать командира группы, но тотего опередил.

— Всем постам! На площадке у библиотеки оставлен«вольво». Владельцем значится некто Кэтрин Соломон. Есть свидетель, которыйвидел, как она совсем недавно входила в библиотеку. Подозреваем, что сейчас онас Лэнгдоном. Директор Сато приказывает немедленно найти обоих.

— У меня тут их тепловые отпечатки! — крикнул вответ оперативник из распределительного центра и кратко описал положение дел.

— Вот дают! — воскликнул командир. — И кудадвижется лента транспортера?

Оперативник, не выпуская рации, сверился с висящей на стендесхемой для сотрудников.

— В корпус Адамса. В квартале отсюда.

— Всем постам! Немедленно перейти в корпус Адамса!

Убежище. Ответы.

Слова эхом звенели в ушах Лэнгдона, выскакивающего вместе сКэтрин через боковой выход здания Адамса в холодную зимнюю ночь. Таинственныйтелефонный собеседник зашифровал свое местонахождение, однако Лэнгдон все равнопонял. Кэтрин, узнав, куда они направляются, отреагировала на удивление оптимистично:«Где же, как не там, искать единого истинного Бога?»

Оставалось только придумать, как туда добраться.

Лэнгдон посмотрел вокруг, пытаясь найти какие-то ориентиры.Уже стемнело, однако, к счастью, распогодилось. Они стояли в небольшомвнутреннем дворике. Вдали — как-то слишком далеко — виднелся купол Капитолия, иЛэнгдон осознал, что за прошедшие несколько часов впервые покинул его пределы.

«Прочел, называется, лекцию».

— Роберт, смотри! — Кэтрин показала на очертаниякорпуса Джефферсона.