Кэтрин заскользила взглядом по клеткам, поражаясь количествукомбинаций, дающих одинаковую сумму.

В голосе Лэнгдона слышалось растущее восхищение.

— Что примечательно, «Меланхолия» — это первый случайпоявления магического квадрата в произведении европейского искусства. За всюисторию. По мнению некоторых исследователей, Дюрер хотел тем самым намекнуть,что Мистерии древности, известные прежде лишь египетским мудрецам, теперьнаходятся в руках европейских секретных обществ. — Лэнгдон помолчал. —А значит, вернемся к нашим…

И он указал жестом на столбцы букв, переписанные с каменнойпирамидки.

— Ну что, знакомая картина? — уточнил Лэнгдон.

— Квадрат четыре на четыре.

Взяв карандаш, Лэнгдон аккуратно перенес волшебный квадратДюрера на тот же бумажный лист, четко напротив буквенной таблицы. Кэтрин ужепоняла, как просто решается загадка. Однако Лэнгдон почему-то замер скарандашом в руке, будто растеряв внезапно весь пыл и засомневавшись.

— Роберт?

Он обернулся, и в глазах его мелькнула тревога.

— Может, не надо? Питер ведь ясно дал понять…

— Роберт, если ты не хочешь, то я самарасшифрую. — Она протянула руку за карандашом.

Лэнгдон понял, что упорствовать бесполезно, и послушнососредоточился на пирамиде. Сопоставив магический квадрат с буквенной таблицей,он аккуратно пронумеровал каждую букву. А потом начертил новую таблицу,расположив буквы из масонского шифра в порядке, продиктованном дюреровымквадратом.

Оба во все глаза уставились на получившуюся запись.

Кэтрин досадливо поморщилась.

— Как была абракадабра, так и…

Лэнгдон выдержал паузу.

— Нет, Кэтрин, это не абракадабра. — В его взглядеблеснуло торжество догадки. — Это же латынь!

Слепой старик изо всех сил спешил, шаркая по длинномутемному коридору, к себе в кабинет. Наконец добравшись до своего стола, онповалился в кресло, и вытянул ноги, давая отдых суставам. На столе пищалавтоответчик. Старик надавил кнопку воспроизведения.

— Это Уоррен Беллами, — раздался торопливый шепотдруга и собрата по масонской ложе. — К сожалению, новости тревожные…

Кэтрин Соломон еще раз присмотрелась к получившейся таблице,пробуя осмыслить строчки заново. И перед ее глазами вдруг действительно возниклолатинское слово. Jeova.

Она не учила латынь, однако слово было ей знакомо подревнееврейским текстам. Jeova. Иегова. Кэтрин продолжила изучать таблицу кактекст и, к своему удивлению, поняла, что может прочитать текст с пирамидыцеликом.

JEOVA SANCTUS UNUS

Значение она поняла сразу. В переводах древнееврейскогоПисания эта фраза встречалась на каждом шагу. В Торе еврейский бог фигурировалпод разными именами — Иегова, Иешуа, Яхве, Сущий, Элохим — но латинскиепереводы во избежание путаницы свели все многообразие к единственной фразе:Jeova Sanctus Unus.

— Единый истинный Бог? — прошептала Кэтрин.Непохоже, что с помощью данной фразы можно будет найти брата. — Это и естьтайна пирамиды? Единый истинный Бог? Я думала, там будет карта…

Лэнгдон выглядел не менее озадаченным, азартный огонек вглазах погас.

— Расшифровка у нас верная, но почему-то…

— Похититель требовал назвать ему место! — Кэтринзаправила за ухо выбившуюся прядь волос. — И такой результат его явно необрадует.

— Кэтрин… — Лэнгдон тяжело вздохнул. — Этогоя и боялся. Мы весь вечер пытаемся пересадить мифы и аллегории на почвуреальности. Возможно, эта надпись указывает местоположение метафорически,подразумевая, что истинный потенциал человека можно раскрыть лишь обретяединого истинного Бога.

— Но это же ерунда! — Кэтрин скрипнула зубами отдосады. — Несколько поколений моей семьи берегли эту пирамиду как зеницуока! Единый истинный Бог? И это все?! Вся тайна? Угроза национальнойбезопасности по мнению ЦРУ? Либо они врут, либо мы что-то упустили!

Лэнгдон, не споря, пожал плечами.

И тут у него зазвонил телефон.

В тесно заставленном кабинете среди древних томов сгорбилсянад столом старик, сжимая в скрюченных артритом пальцах телефонную трубку.

После гудков послышалось осторожное «Алло?», произнесенноеглубоким, но неуверенным голосом.

— Мне передали, что вам нужно убежище… — прошепталстарик.

На том конце провода послышалось изумление:

— А вы кто? Вас Уоррен Белл…

— Никаких имен! — оборвал старик. — Скажите,удалось сберечь вверенную вам карту?

Изумленное молчание.

— Да… но, похоже, зря старались. Ничего существенногомы там не нашли. Если это карта, то она скорее метафорическая…

— Нет-нет, это действительно карта, уверяю вас. Иуказывает на реально существующее место. Так что храните ее. Подчеркиваю, этокрайне важно. За вами гонятся, однако, если сможете прибыть ко мне незамеченными,я вас укрою — и помогу найти ответы.

Собеседник молчал, видимо, в замешательстве.

— Друг мой, — осторожно подбирая слова, началстарик. — Я нахожусь в Риме, к северу от Тибра, и в приюте моем десятькамней с горы Синай, еще один — прямо с небес и один — в образе темного отцаЛюка. Отыщешь мой приют?

После продолжительной паузы из трубки раздалось:

— Да, я знаю, где это.

Старик улыбнулся.

«Отлично, профессор, не подвел!»

— Жду вас как можно скорее. Только убедитесь, что нетслежки.

М алах стоял нагишом в облаке густого пара, заволакивающегодушевую кабину. Смыв остатки спиртового раствора, он вернул телу чистоту инепорочность. Эвкалиптовая взвесь впитывалась в кожу, и поры раскрылись отжара. Самое время приступать к ритуалу.