Никакой еды в кабине не обнаружилось, однако в «бардачке»отыскались таблетки — болеутоляющее, от артрита. Он проглотил целую горсть изаел снегом.

«Нужно добыть еды».

Несколько часов спустя от заброшенного мотеля отъехал пикап,не имеющий ничего общего с тем, что припарковался тут двумя днями ранее: крышакабины сорвана, колпаки тоже, такая же участь постигла наклейки на бампер и всюотделку. Вермонтские номера исчезли, замену Андрос скрутил со старой аварийки,стоявшей у мусорного контейнера, куда заодно отправились окровавленныепростыни, дробь и прочие свидетельства его пребывания в мотеле.

Андрос не отказывался от желания добыть пирамиду — простопридется немного повременить. Надо где-то спрятаться, подлечиться, а главное —поесть. В первой же придорожной забегаловке он набросился на яичницу с бекономи картофельную запеканку, запив обильный завтрак тремя стаканами апельсиновогосока. Доев, заказал еще, с собой. Потом выехал обратно на трассу и включилстарое радио в кабине. За эти несколько дней мучений Андросу ни разу непопалась на глаза ни газета, ни телевизор, поэтому услышанное по радио егоошеломило.

— ФБР, — сообщал диктор, — по-прежнемуразыскивает вооруженного взломщика, два дня назад убившего Изабель Соломон в еесобственном доме на берегу Потомака. Согласно полученным данным, убийцапровалился под лед и унесен течением в море.

Андрос оцепенел.

«Убившего Изабель Соломон?»

Несмотря на охватившее его смятение, Андрос дослушал выпускдо конца.

Пора уносить ноги. И как можно дальше.

Из окон квартиры в Верхнем Ист-Сайде открывался потрясающийвид на Центральный парк. Андрос поэтому ее и выбрал: расстилающееся внизузеленое море напоминало о далекой Адриатике. Он понимал: следует радоваться ужетому, что остался жив, но радости не чувствовал. Внутри образовалась пустота, апровалившаяся попытка похитить пирамиду Питера Соломона не давала ему покоя.

Долгие часы проводил Андрос над изучением легенд о масонскойпирамиде — однозначного ответа, существует она или нет, не давал никто, однаковсе единодушно сходились в том, что пирамида сулит мудрость и силу.

«Масонская пирамида есть на самом деле, — твердил просебя Андрос. — У меня имеются неопровержимые доказательства изконфиденциального источника».

Волею судьбы пирамидка шла прямо в руки Андросу, и не взятьее было бы все равно что держать под спудом, не обналичивая, выигравшийлотерейный билет.

«Я единственный из ныне живущих немасонов знаю, что пирамидасуществует… Мне известно, кто ее хранит».

Прошли месяцы. Раны зажили, однако Андрос уже не был прежнимсамоуверенным красавчиком, что наслаждался жизнью в Греции. Он пересталкачаться, прекратил восхищенно разглядывать в зеркале свое обнаженное тело. Емумерещились первые признаки старости. Некогда безупречную кожу покрывала сеткашрамов, и это зрелище огорчало Андроса еще больше. Он по-прежнему сидел наболеутоляющих, благодаря которым выкарабкался после ранения, и чувствовал, чтоскатывается назад, к прежнему образу жизни, из-за которого очутился когда-то вкамере «Соганлика». Ему было все равно.

«Что организм хочет, то он и получит».

Однажды в Гринвич-Виллидж он заметил у человека,продававшего ему наркотик, длинную, на все предплечье, татуировку в видемолнии. Выяснилось, что картинка сделана для маскировки шрама, полученного ваварии.

— Своим видом он постоянно напоминал мне о томпроисшествии, — пояснил дилер, — и тогда я закрыл его символом личнойвласти. Я восторжествовал над телом.

Тем же вечером, уже хорошо под кайфом, Андрос, пошатываясь,ввалился в ближайший тату-салон и снял рубашку.

— Мне нужно спрятать шрамы, — объявил он.

«Хочу восторжествовать над телом».

— Спрятать? — Татуировщик окинул взглядом груднуюклетку. — Под чем?

— Под татуировками.

— Ага… Я и спрашиваю, что рисовать будем.

Андрос пожал плечами. Главное — поскорее избавиться отуродливых напоминаний о прошлом.

— Не знаю. Сам выбери.

Покачав головой, татуировщик выдал ему брошюру о древнейсвященной традиции нанесения рисунков на тело.

— Вот разберешься, тогда и приходи.

В Нью-Йоркской публичной библиотеке, как выяснил Андрос,насчитывалось пятьдесят три книги о татуировках — и за несколько недель онпрочитал их все. В нем проснулась былая любовь к чтению, и он целыми стопкаминосил книги из библиотеки домой и обратно, жадно глотая страницу за страницей илюбуясь в промежутках видами Центрального парка.

Эти книги открыли Андросу необычный мир, о существованиикоторого он прежде даже не подозревал, — мир символов, мистицизма,мифологии и магии. Чем больше он читал, тем больше понимал, как слеп былраньше. Он начал заводить блокноты, куда записывал свои идеи, наброски истранные сны. Когда библиотечный ассортимент перестал удовлетворять егозапросам, он принялся доставать через букинистов самые эзотерические тексты:«Об обманах демонов», «Лемегетон, или Малый ключ Соломона», «Арс Альмадель»,«Истинный Гримуар», «Арс Ноториа» и прочие в том же роде. Он прочел их все,убеждаясь, что в мире еще остались несметные сокровища.

«На свете существуют тайны, превосходящие человеческоепонимание».

Затем он наткнулся на произведения Алистера Кроули — мистикаи оккультиста, жившего в начале двадцатого века и провозглашенного церковью«самым большим злом из когда-либо живших на земле».

«Великие умы всегда повергают слабых в страх».

Андрос узнал о силе ритуалов и песнопений. О том, чтосвященные слова — правильно произнесенные — действуют как ключ, отмыкающийврата в иные миры.

«За нашей вселенной есть еще одна, потусторонняя… и оттудаможно черпать силу».

Отчаянно желая обуздать эту силу и подчинить себе, Андростем не менее понимал, что придется соблюсти правила и выполнить ряд заданий.

«Достигни святости, — писал Кроули. — Сотвори изсебя нечто священное».

В древности без обряда «освящения» не обходились нигде.Древние иудеи, совершавшие всесожжения в Храме; жрецы майя, которыеобезглавливали людей на вершине пирамид Чичен-Ицы, и даже Иисус Христос,принесший в жертву свое распятое на кресте тело, — все они осознавалинеобходимость жертвенных воздаяний Господу. Жертвоприношение — уходящий в глубьвеков ритуал, помогавший людям заручиться благословением богов и достичьсвятости. На это прямо указывают латинские корни в английском слове«sacrifice», «жертвоприношение», «sacra» — «святость», «face» — «сотворить».