Найрин кивнул, продолжая немного не верить. В монастыре, где он учился, книжным делом тоже занимались, десять монахов — это выгодно, продавались книги дорого. Когда они принимались за большую работу, в монастыре посвящали этому особую общую молитву. Найрину иногда позволяли посмотреть, руками при этом не трогая. А тут, в Дьямоне, подобной мастерской заправляет не строгий монах, а бедовая девчонка, пусть и леди-хозяйка, но такая, что вспомнишь — вздрогнешь, чего от неё ожидать.

Вот он вспомнил. Вздрогнул…

В буквальном смысле. И душа встрепенулась и будто сжалась, как будто в неё, в душу, горячую иглу воткнули.

Не твоё — не надо вспоминать.

— Суреш с дочкой вдвоём забавлялись книгами, — продолжал Фурати. — Тратился он, да, конечно. И рабы, и золото листовое, и эти краски, и лучший пергамент. Но когда рудники работали, тан это мог себе позволить. Он и сам рисовал, в удовольствие. Спросите у Челлы книгу о соколиной охоте. Там рисунки Суреша. Книги продавали, конечно, и дорого. Зато шить или прясть Челлу сажали в наказание, то есть редко, — Фурати добродушно усмехнулся. — Вот брат её другим интересовался. Лошади, охота, скачки, военное дело. Способный был парнишка. Но не рисовал. А что касается того поцелуя, — неожиданно сказал Фурати, отведя взгляд, — лучше вам в разговорах этого не касаться. Особенно с самой Челлой.

— Простите? — не понял Найрин. — Какого поцелуя?

Он помнил только, как, поддавшись настроению, поцеловал Фай. И то однажды, почти случайно. Причём тут Челла?

— Вам не сказали? Гм, — Фурати удивился. — Странно, что Юна не предупредила. Знать-то вы должны. Мало ли…

— Чего там, рассказывайте, — предложил Нарин. — Не леди Юну же мне теперь искать ради расспросов. Уже боюсь. Я во сне бродил по замку вместо призрака и целовал здешних красавиц? Меня теперь убьют ревнивые мужья?

Да-да, и самому стало смешно.

— Ревнивый муж один, и он, похоже, убивать вас не будет, — хмыкнул Фурати. — Это было для вашего спасения. Чтобы хоть так нацедить для вас силы. Вы были более чем пусты, а Челла на донышке. Судя по тому, что вы живы, у неё получилось. Вы ведь понимаете, о чем я толкую? Какие бывают переливания силы?

Вот оно что, значит. Да, он знал, какие бывают переливания.

— Конечно, милорд. Я удивлён, что вы понимаете…

— Ха. Я старый человек, долго жил, много видел, — Фурати ему улыбнулся. — Вот так. Некому было, кроме неё, вас вытаскивать. Она браслет с руки сдернула, и…

О запирающих браслетах «старый человек» тоже, выходит, знал. Найрин покосился на свой новый чёрный браслет — так ловко сел на руку, словно всю жизнь там был. Сказал:

— Спасибо, что объяснили, милорд.

Он ушёл к себе. Рядом с его спальней, помимо гардеробной, куда составили сундуки, имелась комната-кабинет, там был стол с письменным прибором, удобный широкий стул и скамья с противоположной стороны, пустые полки в простенке.

В какой-то из книг должно быть про ту редкую траву, которой с ним вынужденно поделилась сегодня Фагунда. Однако долго не получалось сосредоточиться…

Тяжелую бархатную занавесь, закрывающей вход в эту комнату, украшали колокольчики. Когда несколько раз прибежал оруженосец — принёс воду, потом лекарство, которое Найрину следовало выпить, потом кусок мясного пирога — милорду следует больше есть, потом пришёл обувщик примерить только что скроенные сапоги, потом явились спросить, не желает ли он посмотреть починенный доспех, потом опять лекарство от Юны и выяснить, не нужны ли ему ещё чернила, потом что-то про жареного цыпленка…

Найрин рявкнул и собственноручно сдернул с карниза злосчастную звенящую занавесь, бросил в угол, и запретил беспокоить. На некоторое время помогло.

Он ни в коем случае не вспоминал о рыжей девчонке, о которой не знал, чего ждать. Понятия не имел. Какой вкус у её губ, которые он, оказывается, умудрился попробовать. Попробовал точно — чтобы сила таким образом пошла, они должны друг друга распробовать. Так утверждал наставник. Однако он не помнил, для него это было что, сон?..

Зато для неё — явь…

Несправедливо. Правда, его может не мучить совесть, но… и так бы не мучила. Хотя, конечно, это легче — не помнить, не знать, какие её губы на вкус. Она спасла ему жизнь. Демоны зеленые, да ведь он в долгу…

— Здравствуйте, лорд Найрин, — услышал он вдруг.

И не поверил. Он бредит, потому что думает не о том. Это снова оруженосец, бестолочь, сказано же ему — не мешать до ужина.

Найрин поднял голову. Бред был такой, явственный и наверняка даже осязаемый…

Челла Эмай стояла перед ним по другую сторону стола, рядом с ней — волчица Урра. Появились неслышно, как два призрака.

Челла не походила на служанку. В синем шелковом платье, в золотом с цветными камнями ожерелье на шее, волосы уложены и убраны под шапочку, и сверху ещё полупрозрачное шелковое покрывало, откинутое прочь от лица.

— Не помешала, лорд Найрин?

— Здравствуйте, леди Челла, — он встал.

— Я к вам по делу! — она улыбалась спокойно и холодно, и взгляд тоже был спокойный.

Казалось, и то и другое, то есть улыбку и взгляд, она позаимствовала у любимой мачехи, чтобы примерить ненадолго.

— Я к вашим услугам, миледи, — Найрин был сама вежливость.

— Вы предлагали прийти за прописью зелья, помните? Того, с демонскими пальцами, — тут она не выдержала и быстро улыбнулась. — Кстати, бай Тала про эти «пальцы» ничего не знает. Она в смущении. Но зельем заинтересовалась. Позволите?.. — не ожидая его ответа она подошла к скамье и села, оказавшись ровно напротив Найрина и довольно близко, положила руки на колени.

Урра осталась стоять на прежнем месте, умными глазами поглядывая на Найрина.

— Итак, милорд? Можете диктовать мне, я запишу. Позволите лист бумаги?

Найрин глубоко вздохнул. Выдохнул.

— Миледи, я приглашал не вас, а ученицу знахарки, которой велели ухаживать за волком. Кажется, просил ещё не приходить одной?

— Вы говорили именно со мной, — возразила Челла. — Пригласили меня. И я пришла, причём не одна. Меня сопровождают, во-первых, Урра, во-вторых, мои девушки и почтенная бай. Можете выглянуть за дверь и убедиться.

— Что вы, миледи. Я всегда поверю вам на слово, — в наигранной учтивостью заявил Найрин. — Рад, что Урра поправилась.

Он беспокоился — что Челла задумала и что выкинет? Однако был рад, что она пришла и сидит тут, рядом. Хотя конечно, он выгонит её сейчас же. Но просто посмотреть на неё, вот так, когда она на расстоянии вытянутой руки, и больше в комнате никого нет…

— Мне нужно время, чтобы найти рецепт и переписать его для вас, — громко сказал Найрин, для тех, кто за дверью. — Не беспокойтесь, миледи. Пришлите служанку, или, ещё лучше, я отправлю кого-нибудь к вам с рецептом. Возвращайтесь к себе, миледи.