слышать. А с тех пор, как я встретил тебя, ты ни черта не спускала мне с рук.

Мало-помалу ты расшатывала мою уверенность, а когда я увидел тебя там сегодня, казалось, все, что я запрещал себе чувствовать, вернулось с удвоенной силой, – Уэс медлит. – Я столько раз ошибался. Я упустил почти все выпавшие мне шансы быть искренним с тобой. Я причинял тебе боль. Но ты все равно доверяешь мне. Подпускаешь меня к себе. Подталкиваешь, призывая меняться к лучшему.

Маргарет ощущает странное головокружение, она словно полностью утратила понимание языка.

Он улыбается ей, грустный и одновременно обнадеженный.

– Я вел себя как болван, да?

«Нет, – думает она. – Не ты, а я».

Наверное, ей следовало догадаться раньше. Он скорее всего уже не раз давал ей это понять, ведь она же ловила его взгляды, заметила, как восторженно он выглядел, находясь у нее на прицеле, как снова и снова лез в драку за нее.

Но ей не нужны его признания.

Верит ли она ему вообще? Изменит ли это хоть что-нибудь, когда придет время ему покинуть Уикдон навсегда? Она боится того, что случится, если она позволит себе ухватиться за счастье, робко распускающееся в ней. Если она не разрешит ему сделать это счастье реальностью, оно не исчезнет. Она не потеряет его, Уэса.

– Не надо, – шепчет она.

Облегчение и отчаяние сменяют друг друга у него на лице так стремительно, что она не может определить, какое из чувств преобладает. Это больнее, чем она ожидала, но утешать его было бы все равно что самой сделать признание. Однако он вглядывается в ее глаза и, кажется, находит то, что ему требовалось. Его лицо смягчается.

– Хорошо. Есть и другой, более насущный вопрос: через два дня охота. Мы ведь пропали, да?

Так и есть. Если, конечно, они не последуют вперед самым очевидным путем.

– Нет, – говорит она. – Не пропали.

– То есть?

Маргарет переносит свою кружку с чаем на письменный стол матери и открывает самый верхний ящик, где стопка бумаг прикрывает замок на двойном дне. Трясущимися руками она снимает с шеи цепочку и берет ключ. Поворачивает ключ в замке и вынимает из ящика дно.

Под ним лежит дневник в кожаном переплете – в нем содержится недостающий элемент цикла трансмутации, последний из секретов ее матери. Ивлин доверила ей эту тайну и просила уничтожить дневник, если с ней что-нибудь случится. Будет лучше, если дело всей ее жизни умрет вместе с ней. В этом мире нет алхимиков, помыслы которых настолько чисты, чтобы заслуживать знаний о философском камне.

Но Уэс не такой.

Маргарет смахивает слой пыли с обложки, шитой золотом и украшенной тисненым кроваво-красным изображением уробороса. Уэс смотрит, как она идет к нему, выражение его лица затуманивает пар, вьющийся над кружкой с чаем.

– Что это?

– Ты говорил, что, по-твоему, в том цикле трансмутации, который ты нарисовал, чего-то недостает. Ты прав. Вот полные записи об исследованиях моей матери. Здесь ты найдешь то, что тебе нужно. В записях подробно объясняется, как выполнить трансмутацию, которая убьет демиурга.

У него отвисает челюсть.

– Нет. После всего, что ты мне рассказала, я не могу это принять.

– Ты должен.

– Ничего подобного.

– Значит, этого хочу я, – она держит дневник в пустом пространстве между ними. – Не могу я наказывать тебя за мои страхи. И не позволю твоим близким страдать потому, что я побоялась довериться тебе. Если у нас есть хоть какой-то шанс на победу, надо им воспользоваться.

– Ты правда готова доверить его мне?

– Да, – Маргарет прикладывает дневник к его груди. – Готова.

Уэс нерешительно прижимает его к себе.

– Ты ведь понимаешь, что нельзя просто выгравировать на пуле цикл трансмутации, да? Я не смогу привести его в действие на расстоянии.

Убить хала с близкого расстояния – вариант далеко не идеальный, но она справится.

– Это ничего. Если ты нанесешь его на охотничий нож, я сумею.

– Ты знаешь, как выполнить трансмутацию? Потому что если нет…

Тогда заключительный удар придется наносить ему. Сама мысль о том, что Уэс окажется в непосредственной близости от этого чудовища, повергает ее в панику.

– Тебе нельзя. Хала тебя убьет.

– Ничего со мной не сделается. – Она слышит, как в его привычный беззаботный тон вплетается страх. – От тебя потребуется только придержать его для меня.

Она опускается на пол рядом с ним. Они стоят на коленях в центре комнаты, возле следов, оставленных неудачным циклом трансмутации ее матери. Маргарет всегда знала, что подразумевает охота. И никогда не боялась умереть. Но сегодня, когда до стартового выстрела осталось меньше сорока восьми часов, каждая возможность катастрофы ощущается слишком реально.

Проигрыш. И что еще хуже, потеря Уэса.

– Это безумие.

– Возможно, – он не сводит с нее пристального взгляда. – Ты уверена, что в самом деле этого хочешь? А если твоя мама не вернется?

– Тогда мы найдем кого-нибудь другого, кто сможет научить…

– Это меня не волнует, – мягко прерывает он. – Что это означает для тебя?

Участь слишком жестокую, чтобы задумываться о ней. Но прошло уже почти четыре месяца, гораздо дольше, чем обещала отсутствовать Ивлин. Может, привязь удерживающего ее здесь долга наконец лопнула, какой бы она ни была.

– Если не вернется, значит, не вернется. Я делаю это ради твоей семьи. Ради нас.

У него приоткрываются губы, глаза затуманивает чувство, называть которое она ему запретила. Но оно лишь мелькает и пропадает, прежде чем он отворачивается, стирая костяшками так и не пролившиеся слезы.

– Черт, сколько ни подметали в тот раз, только всю пыль подняли, да?

Она кладет ладонь ему на спину.

– Да уж.

Уэс втягивает воздух сквозь зубы, медленно поднимает и опускает плечи, собираясь с духом. Когда он снова смотрит на нее, видно, что его темные ресницы увлажнились и слиплись.

– Ладно. Посмотрим, что оставила для нас твоя мама, хорошо?

Он кладет дневник ее матери на пол и с опасливой почтительностью открывает его. У нее пересыхает во рту при виде знакомого, исступленного материнского почерка. Едва взглянув на него, Уэс издает смешок. Задыхающийся, горестный.

– Похоже, чувство юмора у твоей матери было черным.

– Ты о чем?

– Здесь сплошной шифр. Но совсем не тот, что в другой книге. Извини. Я по-прежнему считаю, что ничего не смогу поделать с… ты куда?

Маргарет хватает со стола ручку, потом отбирает у него дневник. Осторожными, неуверенными движениями выписывает единственное слово на языке ю’адир.

Уэс проводит пальцами по странице возвращенного ему дневника.

– Что это?

– Код. С помощью которого Бог сотворил мир.

«Давар».

* * *

Ночь