У Анны слезы так и хлынули из глаз. Припала к мужу,вцепилась в него, с восторгом ощущая, что вот – кончились все недомолвки инедоразумения, все страхи, разделяющие их, все сомнения ушли прочь, недовериюположен конец, они снова открыты друг для друга, как прежде… и хоть есть в еежизни нечто, что она утаила бы даже от исповедника, лежа на смертном одре, и отПетра утаит, а все-таки высказанные им слова – оправдание всему, всему, онаснова убедилась, что поступила тогда правильно, и, если бы время можно былоповернуть вспять, она поступила бы точно так же! Ее любовь, ее безграничнаялюбовь к мужу все превозмогла и все превозможет, только бы быть с ним рядом!

– Никогда не покину, никогда, – глухо твердила она,уткнувшись в его плечо. – Даже не надейся! Ты ведь тоже не знаешь, что я радитебя сделала. Так что мы квиты в этих безумствах, которые друг ради другатворили. Главное, что ты мне веришь, веришь, что я люблю тебя, что я тебя непредавала и к твоей болезни не причастна.

– Верю, верю, – бормотал Манихин, прижимаясь щекой к еегладко причесанной голове. – Верю теперь, верю!

– Ты опять говоришь – теперь. Почему именно теперь?

– Потому что ты… ты сегодня несколько раз упомянула Бушуева.Потому и верю.

– Ничего не понимаю. – Анна не знала, плакать или смеятьсянад этим очевидным бредом. – Ничего! Ну хорошо, как угодно, не хочешь объяснять– не надо. Только скажи мне еще вот что. Этот доктор – он чем тебя пронял?Почему ты вдруг начал ему доверять – да так безоговорочно?

– Ты не поймешь. – Муж прижал ее еще крепче, и по голосуАнна поняла, что он улыбается. – Ну вот не поймешь, и все.

– А ты скажи.

– Ну… мне был такой знак. Помнишь, когда он сюда ворвалсякак бешеный, Сереге даже пришлось его электрошокером вырубать, я потом напихалему полные карманы денег. Помнишь?

– Конечно.

– Ну вот… Серега отвез его на берег озера и там свалил натравку, чтобы пришел в себя. А сам остался понаблюдать за ним – черт его знает,может, ему плохо станет, этому буйному парню? И я тоже смотрел – из окнакабинета. В бинокль смотрел… Он в себя пришел, но, видать, еще не очухался какнадо, и начал знаешь что делать? Начал деньги из кармана вытаскивать и наберегу их раскладывать, как будто они промокли и их надо высушить. Меня какбудто ударило. Я посмотрел на него и решил: вот этот человек мне и нужен. Нопотом, когда он весть про Бушуева мне принес, и особенно сегодня… Что, Анюта?

Она пошатнулась. Ноги вдруг онемели, она перестала ихчувствовать. Наверное, если бы муж не держал так крепко, упала бы. Сроду нетеряла сознание, а сейчас вдруг поняла, как это бывает. Голова становитсяпустая, и внутри тоже пусто, словно бы душа твоя от тебя уже отлетела, и всенемеет, от кончиков пальцев до самого сердца. Холодно так, губы похолодели иеле-еле слушаются…

– Так значит, это ты…

– Что? – Петр отстранился, заглядывая ей в лицо, нахмурился,пытаясь понять, что она говорит. – Громче, я ничего не слышу!

– О господи, Петя… Значит, это ты убил Колю Лукьянова?!

Он вздрогнул так, что оба, и он сам, и Анна, которую онкрепко обнимал, покачнулись и потеряли равновесие. Теперь уже не он удерживалАнну, а она его. Держала что было сил, сжимала в объятиях, не давая вырваться,– и твердила, твердила:

– Ты ограбил кассу… ты взял деньги… и на песке в той заводиих сушил ты! И гнался за мной по реке тоже ты.

– Поздно гуляешь, хозяин!

Несколько минут Александр стоял неподвижно, глядя на мрачнопоблескивающую «бронзовую маску» и не веря своим глазам.

– Как вы сюда попали? – спросил он по инерции, но тут жемахнул рукой, вспомнив свои размышления: – Неужели Нинка вам ключ дала?!

Манихин удивился, даже несколько отпрянул:

– Ого! Сообразительный… Неужели она все-таки проболталась? Вотдевка, своего не упустит, на два фронта работает. У меня деньги берет, а тебяпредупреждает?

– У меня она тоже взяла деньги, – кивнул Александр. – Но нио чем не предупреждала. Я сам догадался, что без вас тут не обошлось.

– Это еще почему? Как ты мог догадаться?

– Да потому что она у меня триста долларов попросила. Нинкау меня – триста долларов! Она же знала, что у меня и триста рублей только прихорошей погоде водились. А тут – баксы. Никто, кроме вас, не знал, что они уменя есть. Это ж ваши деньги! Вот я и подумал, что вы мне перестали доверять иначали искать какие-то подходы для проверки или давления. Так?

Манихин улыбнулся:

– Рассказывай дальше. Интересно говоришь!

– Да что тут особенно рассказывать? – мрачно буркнулАлександр. – Вы лучше объясните, как до Нинки добрались.

– Ну, это самое простое. Помнишь, тебя Серега электрошокеромвырубил, когда ты ко мне в дом ворвался – права качать? У тебя из карманабумажка выпала – с именем и телефоном. Я ее тогда подобрал и в мусорнуюкорзинку бросил, а потом, уже после нашего разговора с тобой, меня как будтотолкнуло что-то. Никогда не надо пренебрегать лишней информацией, особенно еслиона сама в руки идет. Ничего, как говорится, случайно не происходит, все длячего-то нужно! Только не сразу понимаешь – для чего. И вот когда ты про Бушуеваначал бредить, я сразу понял: дело нечисто.

– Почему бредить? – не без обиды спросил Александр. – Я вамвсе говорил, как оно происходило. Была записка, был привет от Бушуева.