Мила поняла, что терять ей, в сущности, нечего, и, глядя надорогу перед собой, напряженным голосом спросила:

— Володя, ведь это вы убили Сашу Листопадова?

— Кого? — обалдел Мешков, вытаращив глаза ипосмотрев на Милу крайне изумленно.

— Ну, того парня, который стерег мою дверь. Вы ударилиего по голове чем-то тяжелым, а потом затащили в подвал.

— Знаете, Мила, вы меня просто изумляете, —пробормотал шофер. — Даже не пойму, о чем вы толкуете. В убийствеобвиняете! Почему? Что я вам такого сделал?

— Вы стреляли в меня на балконе редакции, потом вподмосковном лесу, потом душили меня дома в собственной постели, отравили моюовощную смесь и в довершение всего едва не убили мою лучшую подругу!

— Да почему я?! — закричал Мешков, ощутимоприбавляя скорость. — Зачем вы мне сдались?

— Это вы расскажете в прокуратуре! Остановите машину!

— Да не стану я останавливать! Лучше отвезу вас к мужу,пусть он и разбирается во всем.

— Вы врете! Никакой муж меня не ждет! Может быть, вОрехова вовсе и не стреляли! А везете вы меня к себе на дачу, к своей полоумноймамочке!

Лицо Мешкова в один миг неуловимо изменилось.

— Вы что, ездили ко мне на дачу? Шарили вокруг моегодомика? Расспрашивали соседей? Почему?

— Потому что вы прячете там наркотик в двух коробках,оклеенных желтой лентой. Мой муж, наверное, думает, что это нечто безобидноетипа кошачьего корма или таблеток для похудания. О, я знаю! Вы через его фирмупроворачиваете свои темные делишки — торгуете наркотиками и все такое! ВикаСтупавина про это узнала, и вы ее убили! А свалили все на исчезнувшего Егорова:дескать, это с ним она бежала в Испанию.

— Оригинальная версия, — процедил Мешков.

Услышав его голос. Мила резко повернулась и поняла, чтоперед ней сидит совершенно другой человек, нежели тот, что вел машину ещеминуту назад. С Мешкова слетело все напускное благодушие, не осталось ни тениподобострастия, которым он обычно щедро сдабривал свои речи.

— А что, все было не так?

— Поговорим, когда приедем, — процедил Мешков.

— Ну уж нет! В вашей дыре можно сделать с беззащитнойженщиной что угодно! Никуда я с вами не поеду. Выпустите меня!

— Ща, — грубо ответил тот, — разбежалась.

Вслед за этим Мила повела себя с женской недальновидностью.Она наклонилась влево и, уцепившись руками за руль, крутанула его в сторону.Машина, шедшая на большой скорости, едва не слетела в кювет.

Надо сказать, что движение на трассе было не слишкоможивленным, однако она и не пустовала. По обеим сторонам ее несся лес, стоявшийсплошной стеной. Последнюю бензозаправку они проехали минут десять назад.Впереди не было заметно никаких признаков цивилизации. Однако Мила подумала обэтом вскользь, краешком сознания.

— Решила покончить жизнь самоубийством? — закричалМешков и пребольно стукнул ее локтем. Но она не собиралась сдаваться так простои, проворно наклонившись, изо всех сил укусила его за правую кисть.

Мешков истошно заорал, машина вильнула, и когда Милавскинула голову, то увидела, что на них несется огромный грузовик. Вспомнив,что она не пристегнута, Мила рванула дверцу и вывалилась на дорогу.

Первым, что она увидела, придя в себя, была еловая лапа,сквозь которую просвечивало темное небо. Мила поводила глазами влево-вправо и,приподняв голову, попыталась сообразить, что произошло. Через несколько секундпамять вернулась, а силы, к сожалению, нет. Кроме того, она почувствоваланарастающую боль во всем теле. Мила медленно подняла руки и ощупала голову.Вроде бы все в порядке. Шишка на макушке, но это ерунда. Главное, кровьниоткуда не течет — только царапины на руках. Она со стоном приняла сидячееположение и убедилась, что цела.

Лежала она в ельнике, окаймлявшем дорогу по правую сторону.Поскольку здесь деревья росли очень близко к шоссе, можно было толькорадоваться, что ее не шарахнуло о какой-нибудь ствол, «Ничего себе — яулетела!» — со страхом подумала Мила. Хватаясь руками за ветки, она кое-какподнялась в полный рост.

Довольно далеко впереди, на шоссе, творилось нечтоневообразимое. Грузовик свалился набок и лежал поперек проезжей части, а вокругнего валялась гора коробок и ящиков. Подъехавшие с двух сторон автомобилисоздали пробку, водители вышли наружу и стояли кучками, горячо обсуждаяслучившееся. Машина, на которой они с Мешковым ехали, врезалась в дерево,соскочив с дороги на левую сторону, и теперь пылала, словно факел. Вероятно,некоторое время назад она взорвалась, и теперь ничего уже нельзя было сделать.

Мила не знала, спасся Мешков или остался за рулем и погиб впламени пожара. Ни милиции, ни «Скорой помощи» еще не было, поэтому Милапоняла, что находилась без сознания всего ничего. Люди, толпившиеся вокругпопавших в аварию машин, конечно, не знали, что кто-то остался жив и сейчасостро нуждается в помощи. У нее же не было сил даже крикнуть. И стоять дальшетоже не было сил. Поэтому она медленно сползла обратно на землю. Водители былиот нее довольно далеко. Вероятно, после того, как она выпрыгнула из машины, таеще некоторое время неслась по шоссе, пока не встретилась с грузовиком.

Между тем автомобилей вокруг места аварии скапливалось всебольше и больше. Мила рассчитывала, что, когда они выстроятся на шоссевереницей, ее кто-нибудь заметит. Впрочем, даже если сейчас выползти из ельникаи начать отчаянно размахивать руками, кто-нибудь наверняка затормозит. Она,кряхтя, поползла вперед…

…И вдруг увидела автомобиль Орехова. Он медленно двигался пошоссе и остановился, не доезжая до места происшествия — как раз напротивсидевшей в ельнике Милы. Из машины вышел Орехов, а вслед за ним Дима Дивояров.Некоторое время они стояли возле автомобиля, ничего не говоря друг другу, инапряженно всматривались в даль.

Мила собрала все свои силы и крикнула:

— Илья!

Получился шелест. Она еще раз напряглась и чуть более громкопрошептала:

— Илья!

— Господи, мне чудится, что она меня зовет! —отчетливо донесся до Милы голос Орехова. Он схватился за голову двумя руками итревожно замычал.

«Надо же, как он обо мне печалится», — с благодарностьюподумала Мила, и тут услышала, как Дивояров прошипел:

— Да успокойся ты! Говорю тебе: она умерла! Никто бы невыжил в таком пожаре. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Нашей проблемыбольше не существует. Радуйся, болван, что все совершилось без твоего участия.

— Но Мешков тоже погиб!

— Туда ему и дорога, — зло сказал Дивояров. —Слишком много о себе возомнил, шоферишка!

— И все равно я не могу поверить, что ее большенет! — уперся Орехов и даже привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть, каксгорает его проблема.