И тут он совершил первую серьезную ошибку.

— В Триполи.

Больше он ничего не собирался говорить ей, но этого былодостаточно, чтобы она все поняла.

— Господи, ты едешь, чтобы выяснить… — , Да, он ехалвыяснить, кто же этот немецкий генерал. Ехал под видом американскогожурналиста, а потом вернется и обо всем доложит Уэйвеллу. — Чарли! Тыдолжен позволить мне поехать с тобой! — Судя по решимости, написанной наее лице, отступать она не собиралась. — Тебе ведь нужны будут фотографии.

— Я сам буду фотографировать. Одри, ты никуда непоедешь.

— Если ты меня не возьмешь, я поеду следом за тобой.

— Ты совсем спятила!

— Кто станет сомневаться в том, что мы двоеамериканских журналистов? И даже более убедительно будет выглядеть, если тыприедешь с фотокорреспондентом! Да еще девушкой! Тебя никто ни в чем незаподозрит. Ну же, Чарли… Дай мне шанс сделать эти снимки!

— Какого черта! Что это — конкурс для журнала «Лайф»?!

Неужели ты не понимаешь, глупая твоя голова, что рискуешьжизнью, если потащишься со мной?! Я еду в Порт-Саид, потом в утлой рыбачьейлодчонке доберусь до Триполи, Нас могут застрелить или потопить. Итальянцымогут принять меня за диверсанта. Или же немцы, что еще вероятнее.

Одри слушала его, глаза ее наполнились слезами, она подошлак Чарли и приникла к нему.

— Не оставляй меня здесь, Чарли, я не могу без тебя…

Такая уж у меня судьба… Ты не решишься бросить меня.

Он старался не слушать ее, боясь расслабиться, но она такстрастно молила его!

— Но пойми, я не хочу подвергать тебя риску! —почта грубо отрезал Чарльз. Он так любил ее, боялся за нее!

Одри ответила таким же резким и злым голосом:

— Это мое решение, а не твое. Я сделала свой выбор,когда приехала сюда. Я не думала, что все так обернется.

До сих пор — и это длилось довольно долго — они проводиливремя так, словно были на отдыхе. Отдых внезапно подошел к концу.

— Еще в июле я решила поехать к тебе и быть с тобой,где бы ты ни оказался, с какими бы опасностями это ни было сопряжено. Японимала, чем грозит мне эта поездка, Чарли Паркер-Скотт. И ты сваляешь дурака,не взяв меня с собой. Все будет выглядеть гораздо правдоподобнее, если тыпоявишься там с молчаливой девицей, увешанной фотокамерами.

Она, конечно, была права, но он готов был взять с собой когоугодно, только не ее.

— Забудь об этом! — закричал он, но она несдавалась.

— А я все же поеду! По рукам? Если ты не возьмешь меня,черт бы тебя побрал, я буду ждать тебя уже там. Раздобуду джип и поеду.

Он вдруг понял, что она и в самом деле так поступит, схватилее за руку и резко встряхнул:

— Образумься, сумасшедшая! Оставайся здесь!

Одри упрямо замотала головой, он рухнул в кресло и уставилсяна нее.

— Сдаюсь. Но помни: ты не только своей, но и моейжизнью рискуешь, так что будь осторожна, обдумывай каждый свой шаг.

— Непременно… Клянусь… — Одри с благодарностьюпосмотрела на него, а он устало улыбнулся ей:

— Ты заключаешь невыгодную сделку.

— Постараюсь не подвести тебя. Очень постараюсь. —Она улыбнулась ему.

Они добирались на джипе от Каира до Порт-Саида три часа. Каки было договорено, там их ждала рыбачья лодка. Чарли сорвал с одежды всефирменные знаки, велел Одри прихватить какие-нибудь шмотки с американскимиярлыками или же то, что с первого взгляда не оставляло бы сомнений — этоизготовлено в Штатах. Одри надела спортивные туфли, привезенные с собой, хотяони были и не очень удобны, захватила свитера, купленные еще в Сан-Франциско.Конечно, они были не прямо из магазина, но, если кому-то заблагорассудитсякопаться в ее вещах, их затасканный вид будет еще более убедительным. Согласнопридуманной версии, он был американским журналистом, а она — свободнымфотокорреспондентом. Однако хозяина лодки интересовало только одно: какой наварон получит, отправившись с ними в Триполи. Они останавливались в Бейда,Бенгази, Эль-Агейла, Сурте; на все путешествие у них ушло два дня, проведенныхв вонючей лодке. Хозяин лодки уверял их, что путешествие это им оченьпонравится, но Одри, которая в детстве легко переносила морскую качку, на сейраз очень страдала и ужасно боялась, что ее окончательно развезет, Чарли тогдане простит ей, что она за ним увязалась. Одри изредка фотографировала, но обамолчали и все гадали, что ждет их впереди. Они быстро сориентировались, когдавышли на берег и оказались в толпе военных, а у причала увидели десятки военныхитальянских и немецких кораблей. Теперь они отчетливо осознали, что находятсяна территории врага, с фальшивыми паспортами; если один из них допуститмалейшую оплошность, оба поплатятся жизнью. Хозяин лодки мог запросто выдать ихнемцам, но он уже целый год работал на англичан и ему за это щедро платили.

Высадив их на пристани, лодочник отчалил обратно вПорт-Саид. Назад им предстояло добираться самим. Одри плелась следом за Чарли,в глубине души надеясь, что обратный путь они проделают по суше. Им удалосьнайти шофера, согласившегося отвезти их в отель «Минерва», где они отправилисьв бар, заказали выпивку, а затем сняли два номера на одном этаже.

Они болтали о пустяках, так и не решив, осматривать им городили нет.

— А что же нам теперь делать? — Одри покорносмотрела на него, радуясь тому, что под ногами снова твердая земля.

— Навострить уши, чтобы услышать то, что нам надо,когда это начнется. Такое событие не может остаться незамеченным.

Она согласилась с ним, однако они и не предполагали, что всепроизойдет так стремительно. На следующий день, придя в бар, Чарли и Одри изразговора двух итальянцев, обсуждавших очередную новость, услышали, чтонакануне вечером прибыл немецкий генерал и остановился в нескольких кварталахот отеля «Минерва». Итальянцы не знали его фамилии, но слышали, что он большаяшишка. Все это они выложили Одри и Чарли, расплываясь в лучезарных улыбках. Онибыли в восторге от того, что Одри и Чарли — представители американской прессы иинформация, полученная от них, будет тут же предана гласности.

— Теперь англичане в штаны наложат! — заявили они.

Чарли в ответ одарил их безмятежной улыбкой и, когдаитальянцы отчалили, ликующе посмотрел на Одри.

— Я же сказал тебе, что мы все узнаем.

Но фамилия генерала не была названа. Они решили продолжитьпоиски информации и смело ринулись в бар того отеля, где остановился генерал.Отель был до отказа забит итальянскими и немецкими вояками, эсэсовскиеохранники в холле о чем-то оживленно беседовали. Они засекли Одри в ту жесекунду, когда она с Чарли вошла в бар; двое эсэсовцев стали пожирать ееголодными глазами. Чарли с невозмутимым видом повел ее прямиком к стойке, гдесделал заказ, и они принялись не спеша потягивать вино. Он не хотел пьянеть ипредупредил Одри, чтобы она тоже не увлекалась и держала себя под контролем.Они начали смеяться и оживленно болтать.