Отдавая генералу фотоаппарат, она лихорадочно припоминала,нет ли на нем какого-то знака, который мог выдать их. Нет, вроде бы они самымтщательным образом проверили все перед отъездом из Каира. Ни спичечных коробковс наклейкой, ни фирменных бланков каирского отеля, ни ключей от номера, ни,Боже упаси, — английского паспорта Чарли (он спрятал его под коврик, накотором стоял письменный стол) — ничего этого у них с собой не было.

Одри следила, как генерал берет ее фотоаппарат.

— Что-нибудь не так? — спросила она, и сердце унее бешено ударилось о ребра.

— У меня точно такой же. Только я пользуюсь другимилинзами. — Генерал пружинисто повернулся. — Сейчас я вам покажу его.

Двумя быстрыми шагами он пересек комнату, открыл ящик столаи извлек оттуда три фотоаппарата, точно таких же, как у Одри, правда, с другимилинзами. Одри спросила, как он ими пользуется. Они поговорили об этом несколькоминут: он объяснил, почему пользуется этими линзами и для чего ему нужны трифотоаппарата, а не один. Он увлекался фотографией, и сам с удовольствиемпозировал, когда Одри навела на него объектив фотоаппарата, в то время какЧарли задавал генералу последние вопросы.

— Вы еще услышите о подвигах Африканского корпуса,друзья мои, — сказал он им на прощание.

— Не сомневаюсь. — Одри одарила его милой, почтиискренней улыбкой.

Когда они выходили из отеля, Одри взглянула на Чарли.

Это невероятный успех, и они оба были под сильнымвпечатлением от этой импровизированной встречи.

— Это может показаться ужасным, но он мне понравился.

— И мне. — Его поразила открытость генерала. Конечно,он и словом не обмолвился о планах военных действий Африканского корпуса, но поповоду всего прочего был словоохотлив.

Испытывать ненависть к Роммелю после такого интервью былопросто невозможно. Что называется, из первых уст они теперь знали об основныхего привязанностях: он обожал свою жену, армию и фотоаппараты (скорее всегоименно в этой последовательности). Он был военным до мозга костей.

Вернувшись в отель, они сложили вещи, расплатились и поехалив порт, Чарли решил, что возвращаться в Каир сухопутным маршрутом опасно —лучше нанять небольшую рыбачью лодку. В поисках ее они провели несколько долгихчасов, наконец им удалось столковаться с хозяином суденышка, согласившимсяподбросить их в Александрию за бешеную сумму. Они отчалили на заходе солнца.Чарли обнял Одри за плечи, он молил Бога, чтобы Роммель ничего не заподозрил ине послал за ними погоню. Но даже если и пошлет, думал Чарли, никакогокриминала нет в том, что они плывут в Египет. В конце концов, они жеамериканские корреспонденты, погоня за «жареным» — их ремесло. Чарльз вспомнил,что генерал даже не поскупился на похвалы в адрес Одри: «Так далеко от домауехала, в такое опасное место попала, — сказал он, — такая милаямолодая женщина! Просто молодчина».

На обратный путь у них ушло три дня. В Александрии онинаняли джип, доставивший их в Каир. И когда наконец они увидели отель «Шепард»,он показался им миражом в пустыне.

Одри принялась визжать от восторга, а в отеле она обнялаЧарли, от возбуждения захлебываясь смехом.

— Получилось! Получилось!

Чарли попросил поубавить восторги, но сам находился в такомже приподнятом настроении и через час вместе с Одри направился к генералуУэйвеллу. Они задержались в номере лишь для того, чтобы принять душ,переодеться и извлечь из тайника под ковром паспорт Чарли. Им до сих пор неверилось, что они взяли интервью у Роммеля.

Уэйвелл играл в гольф в спортивном клубе «Регира» и явнообрадовался появлению Чарльза, хотя появление Одри несколько озадачило его.Чарли сразу признался, что Одри вместе с ним ездила в Триполи Уэйвеллпобагровел, его отнюдь не обрадовало сообщение Чарльза. Но вот Одри протянулагенералу две фотопленки и посмотрела ему в глаза.

— Сэр, мне кажется, вам должен понравиться отснятыйматериал.

Генерал перевел взгляд с нее на Чарльза:

— Я и не подозревал, что вы работали в паре,Паркер-Скотт.

Чарльз хотел было ответить, что и сам был удивлен, обнаруживэто, но промолчал, решив, что генерал не оценит по достоинству его шутку. Онипроследовали за ним в его персональную комнату, он запер дверь и повернулся кним, — Ваше счастье, что оба уцелели. — — Он с упреком посмотрел наЧарли. — Немцы могли взять ее заложницей, если бы усомнились в вашейверсии.

В этот миг Чарли был готов задушить Одри, но ограничилсятем, что сокрушенно склонил голову.

— Сэр, мы все узнали.

В тесной комнатке воцарилась тишина.

— Кто же это?

— Генерал Роммель.

Лицо Уэйвелла озарила улыбка.

— Вот дьявол! — Он сузил глаза. — Вы еголично видели? Вы уверены, что это он?

Одри отвернулась, она с нетерпением ждала, когда он увидитфотоснимки.

Чарли ответил:

— Да, сэр. — И, не сдержав улыбку, добавил:

— Мы взяли у него интервью, сэр.

— Что?!

Чарли поторопился все объяснить:

— Это мисс Рисколл предложила. Мы представилисьамериканскими журналистами и взяли интервью у него в отеле.

Генерал сел на стул, крепко сжав в руке два роликафотопленки, словно они могли улететь.

— Вы фотографировали Роммеля? — Он ушам своим неверил. Эти двое — дьявольски смелые ребята! Но он был очень доволен.

Чарли уступил лавры победителя Одри:

— Мисс Рисколл снимала, сэр, а я вел интервью.

— Вы сделали записи?

— Да, сэр.

Генерал Уэйвелл сиял, он пожал руку Чарли, потом Одри.

— Вы оба — просто уникумы!

Он пообещал им, что в скором времени они получат от негокое-какие распоряжения, а пока что приказал на следующий день явиться в восемьутра к нему в штаб. Ему хотелось ознакомиться с записями Чарли, хотя тот ипредупредил его, что Роммель не раскрыл своих карт и ни словом не обмолвился оплане боевых действий Африканского корпуса. Но Уэйвелл хотел вместе со своимипомощниками узнать все подробности и распорядился проявить фотопленки к вечеру.Он еще раз пожал им руки, а перед тем как покинуть клуб, предложил Одри иЧарльзу остаться и пропустить по маленькой, но для них это было бы слишкомскромным праздником в честь их победы. Они предпочли вернуться в отель,устроиться там на террасе в больших плетеных креслах и провести вечер в кругудрузей.

Ровно через месяц после прибытия в Триполи генерал Роммельустроил смотр войск. Пускай, дескать, англичане полюбуются на его замечательныйАфриканский корпус. Парады танков наверняка произведут впечатление на вражескихлазутчиков, а разбитых гусениц никто и не заметит. Роммель — хитрый вояка, иангличане отдавали ему должное. Одри и Чарльз блестяще справились с заданием.Сделанные Одри фотографии были признаны бесспорно лучшими из всех,запечатлевших немецкое верховное командование. Генерал Уэйвелл дажеподдразнивал Одри: