Как будто воздух вдруг стал густым, колючим и пронизанным невидимыми струнами, звенящими от каждого движения, от каждой мысли. Мир то тут, то там вспыхивал яркими пятнами, которые то гасли, то вновь разгорались, меняли форму, наслаивались друг на друга. Предметы отбрасывали тени, иногда несколько за раз, и в этих тенях можно было заблудиться.

— Что-то не так…

— Что? — переспросил Долан.

— Не знаю. Я… Кажется, я чувствую магию.

— Она включилась?

Силь промолчал. Включилась, выключилась… Если бы всё было так просто!

Если бы он сам понимал, что происходит!

Но сейчас от его понимания мало что зависело. Новые ощущения не думали исчезать или хотя бы слабеть. И выводы, которые можно было из этого сделать, совсем не радовали.

— С Яной что-то случилось? — сообразил Долан.

— Не знаю! — рявкнул Силь чуть громче, чем следовало. И встал наконец. — Пошли. Хватит тут рассиживаться, не для этого приехали! Хотя… погоди-ка.

Он кое-как добрался до оглушённого охранника и сдёрнул с его пояса связку ключей — и обычных, и магических.

— Вот теперь пошли.

— Что это? — не сразу сообразил Долан.

— Наш пропуск внутрь. И заодно защита, чтоб охранные чары не испепелили на месте.

— Так магия включилась или нет?

— Сейчас узнаем.

И тут из здания раздался вой сирены.

С магией было всё ещё неясно, а вот сигнализация включилась совершенно точно. И стала не то катализатором, не то последней каплей. Магическое зудение во всём теле наконец-то затихло, причём так резко, что Силь от неожиданности споткнулся и едва не упал.

А потом накатило снова, прихватив бонусом головную боль, тошноту и ускользающую из-под ног землю.

— Да что она там творит? — прошипел Силь, обречённо цепляясь за Долана.

— Яна? — понятливо уточнил тот.

— Да уж явно не Алина твоя.

— Всё совсем плохо?

Хорошая постановка вопроса. Варианты «хорошо» и «нормально» отваливаются сами собой.

— Хуже, чем я надеялся, — сознался Силь.

В глазах то темнело, то ненадолго прояснялось. Мир вокруг плясал, вставал на дыбы, звенел в унисон с сигнализацией.

Сейчас бы отлежаться где-нибудь, дождаться, пока эта свистопляска закончится…

Должна же она когда-то закончиться?!

— Ужасно не вовремя, — пробормотал Силь.

Долан в ответ что-то произнёс, но слов за гулом было не разобрать. И не понять даже, где этот гул — снаружи, внутри головы или со всех сторон одновременно.

И почему он звучит как тишина?

И куда они идут?

И идут ли?

Силь старался переставлять ноги, но никак не мог понять, упираются ли они в землю, или вхолостую молотят по воздуху.

— Ты меня несёшь, что ли?

— Тссс.

Непонятно, Долан это сказал или какой-то глас мироздания, но Силь послушно заткнулся.

Попытался думать.

Попытался смириться с тем, что думать не получается.

Попытался понять, что так навязчиво хочет сказать ему окружающий мир.

Кажется, мир смеялся и обзывал его наглым выскочкой.

Кажется, где-то совсем рядом звучали выстрелы и текла кровь.

Кажется, в центре вселенной плакала от страха Яна.

Силь подумал, что плакать иногда полезно. Лучше, чем держать всё в себе.

А потом всё-таки отключился.

* * *

Алину захлестнуло чувствами и эмоциями. Новыми эмоциями. Прежние — страхи, сомнения, боль — испарились, как роса в жаркий день.

Сила Устья всегда приносила с собой ощущение свободы и всемогущества. И ещё жажду, желание пользоваться магией снова и снова, действовать, бить, творить, гореть, пока этот огонь не спалит тебя изнутри.

«Нетушки! Это мы уже проходили, повторять не будем!» — мрачно подумала Алина. Сгорать ей в прошлый раз совсем не понравилось, это было адски больно. А приходить в себя — ещё больнее.

Так что в этот раз надо действовать быстро, не дожидаясь, пока кровь принцессы потеряет свои защитные свойства.

Вокруг будильника вспыхнула полупрозрачная зеленоватая сфера.

По пещере прокатился тихий гул, будто толща земли устало выдохнула. Источник, чем бы он ни был, перестал удерживать время, сбросил эту непосильную ношу в руки Алины и оставил её разбираться с проблемой самостоятельно. Благо, опыт уже был.

Бомба, закутанная в магию, лежала на полу, Алина её даже не касалась. Всё, что нужно было делать, это сжимать кулак, не давая пламени и взрывной волне вырваться наружу.

Ладонь жгло, рука дрожала от напряжения, будильник пялился в потолок круглым циферблатом, секундная стрелка тыркалась туда-сюда, словно не понимая, что мешает её продвинуться дальше.

А Алина всё яснее понимала, что этого недостаточно. Нельзя сдерживать взрыв бесконечно, рано или поздно закончатся или силы, или действие крови. И тогда — всё! Совсем всё!

Она не очень разбиралась в устройстве бомб, и даже представить не могла, что за механизм может скрываться внутри часов. Провода? Шестерёнки? Глицерин? Динамит? Или всё это вместе? И что сделать, куда нажать, что отсоединить, чтоб вся эта конструкция не издала душераздирающее «Бум»?

Да если бы и знала… Магия Устья не подходила для тонких манипуляций, с её помощью даже крышку с будильника не снять. Только хаос, только чистая сила — и немножко фантазии.

Руку начало сводить, мышцы стонали, требовали разжать пальцы. Алина обхватила кулак второй рукой, сжала сильнее. Почти истаявшая сфера вокруг будильника снова налилась зелёным.

Пещере, кажется, не понравилось такое бурное проявление магии Устья в сердце Истока. Письмена на стенах побледнели, а кое-где и вовсе погасли, вода в роднике забурлила, норовя выплеснуться из своего углубления, и даже Яна вдруг моргнула, в глазах на миг появилось осознанное выражение. Её обычное, удивлённо-испуганное выражение.

— Ммм? — выдавила она сквозь плотно сжатые губы.

— Я разберусь, — пообещала Алина. — Потерпи чуть-чуть, я уже придумала, как…

Не придумала.

Но представила. А для магии Устья другого и не надо.

Если нельзя сдерживать взрыв вечно, значит, надо дать ему случиться, но под контролем. Расширить защитную сферу, пусть будет… ну, хотя бы два метра в диаметре, выше всё равно не получится, в потолок упрётся. Расширить, усилить, насколько возможно, — и отпустить бомбу.

Два метра…

У Алины не было даже полутора.