– Ну надо же, – пробормотала Франческа.

– Не понимаю я этого типа. Все прочие лорнские рыцари, которых я знала, были отъявленными ханжами, – она так и эдак крутила в руке золотую фразу на нуминусе. – Как думаете, может, он сделал какие-то определённые… умозаключения о моих истинных намерениях?

– Представить себе не могу, с чего бы ему их делать, – сказала Франческа, заканчивая проверку субтекста на окне и переходя к заклинаниям на двери, в основном препятствующим неожиданному вторжению.

Эллен не ответила. Франческа смутилась, впервые за всё время, проведённое в обществе своей ученицы.

– Магистра!

– М-м-м?

Оглянувшись, она увидела, что Эллен продолжает крутить в руках несчастное нуминусное предложение. Франческа подошла к ней.

– У тебя ничего не случилось?

Эллен со вздохом вставила предложение в субтекст.

– Как вы думаете, уж не сдурела ли я, проявляя столь внезапный… интерес к Рори?

– Нет, конечно.

– Но вы о чём-то умалчиваете.

– Возможно, – Франческа почувствовала укол вины.

– Я выставляю себя дурочкой?

– Ни в коем случае.

– Тогда – Рори?

– Нет…

– Ваш муж против?

– Да, в общем-то, не против.

– Значит, существует другая женщина?

– Э-э-э, не то чтобы женщина…

– Но… – захлопала глазами Эллен. – Ой!

Франческа подошла ближе. Эллен издала глухой смешок.

– В общем, мне, как обычно, «повезло», да? – скривилась она. – Лорнец?

– Предполагается, что я ничего не знаю.

– Вытянули из лорда Никодимуса, я угадала?

– Он не умеет хранить секреты.

– Что же… – Эллен опять вздохнула. – Тогда рыцарь куда благороднее меня. Если бы какая-нибудь девица пыталась увести моего мужчину, я бы выцарапала ей зенки.

– По-моему, именно так ты однажды и поступила. Помнишь, в Терновнике?

– В свою защиту могу сказать, что она была мятежным неодемоном. И глаза я ей не выцарапывала. Сразу раскроила череп, а её моргалки просто попались под руку.

– Само собой. Эллен, можно тебя обнять?

– Прежде вы никогда меня не обнимали, магистра.

– Твоя стойкость перед лицом разочарования пробудила во мне материнские инстинкты.

– Надеюсь, не те, которые связаны с превращением в драконицу, с чавканьем кого-нибудь пожирающую?

– Время всех нас смягчает, Эллен, и объятия становятся адекватной заменой пожиранию.

Она раскинула руки. Эллен наигранно поёжилась.

– Ну, если вам так уж хочется… Но должна предупредить, это будет всё равно что обнимать столб.

Франческа прижала к себе ученицу, ласково похлопав её по спине. Эллен, как и обещала, стояла столбом.

– Ну, вот, видишь? Всё не так и страшно.

– Я бы предпочла, чтобы меня сожрали.

– Милочка, это нетрудно устроить.

Эллен хихикнула. Франческа тоже улыбнулась, разжала руки и краем глаза заметила одинокую фигуру в коричневой мантии, только что поднявшуюся по Пальмовой Лестнице. Она узнала Холокаи.

– Похоже, люди Леа стягиваются на площадь. Тебе лучше вернуться в поместье.

– Может, мне всё же остаться? – Эллен посмотрела на бога-акулу.

– Так просто тебе не удастся увильнуть от помощи близнецам по присмотру за Лоло.

– Нельзя винить несчастную девушку за отчаянную попытку.

– Я и не виню.

Франческа откинула в сторону защитные заклятия на двери, чтобы Эллен могла выйти.

– И знаешь, Эллен? Не переживай из-за Рори.

Та кивнула и пошла по узкому коридору, но прежде чем ступить на лестницу, обернулась и сказала:

– Спасибо вам, магистра.

Франческа кивнула, ощутив новый укол вины за то, что сблизилась с ученицей больше, чем с собственной дочерью. Затем вернулась к окну.

В сгущающихся сумерках Леандра осмотрела Малую Священную заводь. Из храма за её спиной доносились вечерние молитвенные песнопения. В воде дрожало отражение подсвеченных закатом облаков.

Малая Священная заводь была скорее неторопливым широким протоком, чем настоящей заводью. Её питали подземные каналы, несущие воду из озера в кратере. На зеркальной поверхности плавал изящный павильон. Несколько гидромантов как раз совершали вечерние омовения. Они продолжали свои бдения даже ночью, непрерывно фильтруя воду из озера от гидромантских текстов.

Все городские каналы Шандралу брали начало из подобных заводей, очищенных гидромантами от грязи и заклинаний. Водяной текст сгущали и разливали по фиалам или относили обратно в озеро.

Леандра всегда считала эту практику крайне неэффективной: сначала тратить кучу времени на то, чтобы насытить озеро заклинаниями, а затем вылавливать их в каналах. Кое-кто из гидромантов утверждал, что во время этого круговорота воды заклинания вступают в реакции между собой, формируя мощные тексты. Для Леандры всё это выглядело попыткой сотворить вино, швыряя в море виноградные гроздья. Впрочем, одного у гидромантов было не отнять: каждый день они производили галлоны самых причудливых и удивительных текстов, начиная от взрывчатых веществ и лекарств до сильнейших чароломок.

Именно из-за их чароломок Леандра назначила контрабандисту встречу у Малой заводи. Если ситуация обострится и в ход пойдёт сталь либо боевые тексты, гидроманты быстренько окатят нарушителей спокойствия ледяной водой.

Прохожих было мало. В основном народ направлялся к Пальмовой Лестнице, чтобы спуститься на припортовый рынок и полюбоваться там представлениями в театрах теней.

Леандра оглянулась на громаду Облачного храма-горы, нависшую над площадью. Перед ним собрались люди в серых или коричневых балахонах кающихся. Одни молились молча, другие возносили песнопения. По традиции облачников, молить о прощении следовало в сумерках, однако сегодня толпа была на редкость многочисленной. Видимо, зловещие новости разожгли религиозный пыл. Только тут, в бурой толпе верующих, Леандра заметила Холокаи. Бог шёл к ней.

Она дождалась, когда он встанет неподалёку, притворяясь, будто тоже любуется заводью.

– Обыскал всё дважды, – пробормотал Холокаи. – Нигде ни следа нашего контрабандиста. Может, он решил вообще не приходить?

– Если так, то жаль. Что с оплатой и катамараном?

Леандра отправила Дрюн в поместье за остатками нефрита, а Холокаи поручила проверить готовность катамарана.

– Я отдал лейтенанту Пелеки нужные приказания. Дрюн болтается здесь неподалёку, патрулирует вершину Пальмовой Лестницы, говорит, нефрит держит наготове.