Они молча шли по пустынной улице. Когда показалась Жакарандовая Лестница, Дрюн не выдержала:

– Но если гидроманты могут легко вывести человека из опиумного дурмана, следовательно, Таддеус продолжает находиться под ударом?

– Так бы оно и было, если бы я не добавила во вторую дозу тетродотоксин.

– Но это же значит… – медленно начал Холокаи.

– Что к этому времени, – сказала Леандра, быстро погружаясь мыслями в будущее и воспринимая всю его вариабельность с упорядоченной, почти кристальной ясностью, – к этому времени он уже мёртв.

Когда Никодимус и его спутники добрались до поместья, измотанные дорогой из Плавучего Города, у входа их встретил Джон. Дория, Рори и сэр Клод по очереди обняли здоровяка. Никодимус расценил это как свидетельство того, что, встретившись лицом к лицу ужасами на Гребне, его отряд сплотился.

Джон доложил, что в поместье полный бардак. Стражники как раз устанавливали в павильоне длинный стол, в то время как слуги поспешно доставали из буфетов парадные столовые сервизы. На кухнях работали не покладая рук. Мажордом Вивек и главный повар, услышав о возвращении Никодимуса со товарищи, второпях приступили к составлению меню трапезы, включающей три перемены блюд. Джон посоветовал им не суетиться, но его предложение было отвергнуто.

Едва ступив в павильон, Никодимус сразу же угодил в обещанное коловращение слуг и стражников. Из толпы вынырнул Вивек, седовласый старик из лотоссцев, и рассыпался в многословных извинениях за свою неспособность должным образом встретить высоких гостей. Зная иксонские обычаи, Никодимус понимал, что прикажи он немедленно прекратить всю эту свистопляску, то просто-напросто оскорбит мажордома. Пришлось пожаловаться на невыносимую усталость. Он буквально взмолился, чтобы ему и его людям позволили без затей поесть на кухне.

Вивек со скрипом снизошёл к просьбе и тут же принялся похваляться, что услужит им по настоящему южному этикету. Пока мажордом наводил порядок, путники разошлись по своим покоям, чтобы переодеться. Никодимус тоже направлялся к себе, когда появились Франческины близнецы-друиды, а с ними – бледнолицый, темноволосый и кареглазый мальчик. Очевидно, это и был Лоло.

Вдруг мальчишка поджал ноги и повис на руках друидов. Те понесли его вперёд, а он болтался между ними, точно маятник. Никодимус нередко видел, как родители проделывают подобные штуки со своими отпрысками, но не помнил, чтобы они с Франческой играли так с Леандрой. Похоже, что нет.

Он отвёл друидов в крыло Франчески и поинтересовался, не нужно ли им чего-нибудь. Близнецы отрицательно покачали головами, но Лоло подошёл к Никодимусу и уставился своими огромными тёмными глазищами.

– Ты – тот дядя, что женился на драконихе?

Никодимус сделал шаг назад, чтобы ненароком не коснуться мальчика и не заразить его раковым проклятием, затем присел на корточки:

– Он самый.

Лоло кивнул, его взгляд неожиданно сделался не по возрасту серьёзным.

– Смотри, не кусай её.

– Постараюсь.

– Если ты попытаешься её укусить, быть беде.

– Благодарю за совет, – ответил Никодимус, подавив улыбку. – Надеюсь, тебе у нас понравится, Лоло. Уверен, мы подыщем для тебя отличное местечко в иксонском пантеоне.

Малыш вновь кивнул с самым солидным видом.

Никодимус поднялся и с любопытством посмотрел на друидов. Тэм рассказал, что произошло, когда Франческа погрузила мальчика в море. Кажется, друид собирался сказать что-то ещё, но Никодимус с сожалением попросил его остановиться. Сначала нужно было выслушать соображения Франчески. К тому же ему было чем заняться. Приступить к плетению очередного метазаклинания, например. Он пригласил друидов отужинать с ними, но те захотели, чтобы еду принесли в их комнаты, так им было проще приглядывать за Лоло.

Выйдя от них, Никодимус уже собирался вернуться в павильон, но вдруг ни с того ни с сего вспомнил о Рослин. Миновав коридоры, подошёл к её комнате и тихонько постучал. Ему никто не ответил. Никодимусу показалось, что он слышит похрапывание изнутри, поэтому немного сдвинул дверь и заглянул внутрь.

Старая нянька, когда-то столь самоотверженно заботившаяся о Леандре, лежала в кровати. Никодимус в очередной раз поразился, как исхудало её лицо: губы плотно обтягивали редкие зубы. На краю стола виднелась нетронутая тарелка карри. Несмотря на удивительно громкий для такой маленькой женщины храп, Рослин выглядела безмятежной.

Никодимуса захлестнули тоска и сожаление. Непонятно, как время, только вчера тёкшее столь неторопливо, внезапно ускоряет свой ход. Ещё недавно больная девочка сидела на коленях своей молодой няни. Теперь Рослин оставалось совсем немного, прежде чем то, что ждёт нас после жизни, явится и за ней.

Никодимус прикрыл дверь и увидел рядом Джона.

– Я заходил спросить, не нужно ли чего друидам, – пояснил тот и покосился на дверь за спиной Никодимуса. – Как там? Всё в порядке?

– Думаю, да. По крайней мере, спит она хорошо. Спасибо за заботу, мой друг. Не заглянешь заодно и к Дории? Может, ей требуется какая-то помощь?

– Знаешь же, Дория терпеть не может, когда ты посылаешь кого-нибудь проверить, как она, поскольку полагает, ты считаешь её старушкой.

– Знаю, – Никодимус рассеянно поскрёб келоидный рубец. – Но она и есть старушка. Поэтому сделай мне одолжение.

Джон с сомнением посмотрел на него, потом всё же кивнул.

– А как насчёт тебя самого, Нико? Ты в порядке?

– Настолько, насколько можно ожидать, – он прикусил губу. – От сегодняшней ночи многое зависит, а всё, что остаётся мне, это ждать.

– Франческа или Леандра?

– Обе.

– Ну, да! Разумеется! – засмеялся Джон. – Думал ли ты прежде, что женитьба принесёт тебе подобные проблемы?

– Никогда в жизни. Так ты проведаешь Дорию?

Джон пообещал, и они договорились попозже встретиться на кухне. Вернувшись в павильон, Никодимус с радостью увидел, что банкетный стол убрали, а на лицах всех встречных написано облегчение.

Один из слуг показал ему маленькую комнатку, примыкающую к кухне. Вивек раздобыл где-то стол и стулья, характерные для быта южан. Рори и сэр Клод сидели рядышом спиной к двери и не заметили прихода Никодимуса.

Рори, опершись правым локтем о стол, уткнулся лбом в ладонь. Судя по позе, друид зверски устал. Сэр Клод, как всегда осанистый, слегка склонился, чтобы удобнее было держать Рори за руку. При этом рыцарь смотрел куда-то в пространство. Вместе они представляли типичную картину утомлённых героев, расположившихся на отдых в приятной компании.

Никодимус медлил, при взгляде на товарищей его собственная усталость обострилась и в то же время – как-то уменьшилась. Он вдруг вспомнил прошедшие тридцать лет и людей, служивших в его отряде. Неа – вспыльчивая гидромантка, предшественница Дории. Её прикончил мятежный ангел молнии во время восстания Тонатуса. Сэр Роберт, вещий кузнец, убитый неодемоном тьмы в Берложищах… И много, много других. Их погибло слишком много, и Никодимусу стало стыдно, что он не помнит их имена.