У одной из женщин были глубокие глаза, обведенные черной каймой. Большинство вопросов задавала она, и задавала их часами.

– Вы также присутствовали на юбилее Главного магистрата?

Крона разозлилась, но постаралась не показать своих чувств. В присутствии Мартинетов все сняли головные уборы – и маски, и шлемы. И теперь она чувствовала себя голой. Она не успела прийти в себя после последней встречи со следователями внутренней службы, поэтому шлем бы ей сейчас очень пригодился. В ушах у нее все еще звенело эхо рикошетного выстрела.

– Да.

– Это вы поймали единственного задержанного злоумышленника во время того нападения, верно? – женщина приподняла подкрашенную бровь.

– Верно.

– Но здесь вы не смогли остановить…

– Но она сохранила все банки, – прервал следователя сопровождающий Кроны.

Крона понимала, что мартинеты просто делают свою работу, но он, похоже, воспринимал их вопросы как личное оскорбление. Это неудивительно, поскольку его действия на рабочем месте, вероятно, впервые поставили под сомнение. Нападения на Холм-каземат были редкими, что, впрочем, неудивительно.

Без капюшона и куба на голове охранник выглядел далеко не так внушительно. Его щеки оказались круглее, чем думала Крона, да и сам он был моложе, чем можно было представить, судя по его поведению и способностям. У него был острый нос, красновато-коричневая кожа и копна черных как смоль волос.

– Мы все пересчитали перед тем, как вызвать вас. Вору не удалось унести ни одной банки, отчасти благодаря госпоже Хирват.

– И я как раз собиралась поблагодарить ее за это, – ответила мартинет. – Судя по всему, вы все хорошо сражались. Но никто не может мне ответить: откуда взялся злоумышленник или как, во имя Долины, он выглядел.

– У него была какая-то защита, – сказала Крона. – Его периодически было видно, но расплывчато. Он был практически неразличим. Даже невидим. Я подозреваю, что это какая-то незаконная магия, но такая, какой в Долине еще никто не пользовался.

Мартинеты обменялись взглядами.

– Какие виды магии необходимо объединить, чтобы добиться такого эффекта? Даже если злоумышленник смог изобрести такое и пронести его в каземат, повсюду стоят охранники с кубами на головах, которые должны были нейтрализовать магию. Как они преодолели все ограждения? Как прошли через лес? Как попали в здание?

– Видимо, об этом надо спрашивать моих коллег у подножия холма, – сказал охранник.

– Забавно, – сказала руководитель группы, сунув руку в нагрудный карман куртки униформы. – Единственный человек, которого они сегодня видели, вручил им это. – И она показала жетон регулятора Кроны.

– Это мой, – без колебаний признала Крона.

– Мы знаем, – сказала мартинет, возвращая жетон без лишних слов. – Мы считаем, что это нападение совершил не один человек, а несколько. Возможно, охранники были…

На мгновение она замолчала, по-видимому, растерявшись. Крона подумала, не задумалась ли она о том, что это дело рук охранников каземата.

Но Крона не сомневалась, что охранники говорили правду – ту, которая была им доступна. Если появилась новая магия, с помощью которой можно было раствориться в пространстве, стать невидимым и нейтрализовать действие кубов, то как охранники могли с ней справиться?

– Что вы собираетесь делать?

В голове Кроны кипело множество мыслей, она пыталась определить, что и как связано между собой, чтобы разобраться, что происходит. Ей самой казалось странным, что она оказалась на месте обоих нападений. Это означало, что либо нападения связаны, например, с Шарбоном, либо… либо мартинеты подозревают ее.

Мартинеты отвернулись, чтобы поговорить между собой, оставив Крону и ее сопровождающего в покое. Дневной свет угасал, облака у края Долины пылали оранжевым и розовым.

А если они захотят меня задержать? Они не смогут снять меня с дела, они не смогут.

– Вам мы можем сказать, – через мгновение ответила Мартинет, – что возьмем каземат под наблюдение на какое-то время. Пока что у нас нет никаких свидетельств, которые бы указывали на внутренние проблемы, но, если охранники подверглись воздействию какого-либо токсина или наркотиков, воздействующих на память, то могут появиться и другие признаки.

– А что со мной? – спросила Крона.

– Вы отлично действовали. Служащим повезло, что вы были здесь сегодня.

– Спасибо.

– Вы можете вернуться к работе. И мы будем держать вас в курсе нашего расследования.

– Это очень великодушно с вашей стороны. У вас больше нет вопросов?

– Пока нет. Но учтите, что эти события необходимо держать в тайне. Никто за пределами Холма не должен знать о вторжении.

– Понятно. Можно мне поговорить с бывшим констебуляром Патроне?

– С кем?

– Это наш смотритель, госпожа Хирват хотела поговорить с ним, – произнес охранник каземата. – Человек, которого закрыли в хранилище варгов во время нападения.

– Ааа, мы уволили его вскоре после того, как хранилище снова открыли, – сказал мужчина мартинет. – Больше он здесь не работает.

Черт.

– Знаете, – сказал сопровождающий, заметив, как вытянулось у нее лицо, – он часто ходил в один соль-клуб после работы. Где подают соль. В районе удовольствий. Возможно, вы даже о нем слышали.

– Да?

– «Белая лилия».

* * *

Она покинула Холм-каземат, как во сне, думая, не приснились ли ей последние события. Крона ехала в соответствии с указаниями, которые дал сопровождающий охранник.

У Патроне навряд ли возникли новые догадки относительно того, что они испытали в хранилищах, но, может, он знает, почему записи, касающиеся Шарбона, пропали из Городского архива или почему кто-то приносит в жертву беременных ночных бабочек. Может, он знает, какие у Шарбона были слабости, и расскажет ей, как им удалось поймать его много лет назад.

Она несколько раз спросила дорогу, пришпорила лошадь и вскоре оказалась у порога трехэтажного заведения. Лестница вилась вверх вокруг приземистого здания, как виноградная лоза, а на ее перилах висела цепочка из железных лилий, которые позеленели от времени. Наверху Крона столкнулась с такой же покрытой патиной дверью. В остальном это была обычная дверь, как большинство других дверей в районе удовольствий – без единого знака, который мог бы сообщить прохожим о том, что находится за ее пределами. Ни вывески, ни колокольчика, ни отверстия для почты, где с помощью трафарета написано имя владельца. Если вы заявились на порог такого заведения, то предполагалось, что вы уже знаете, что вас ждет.

Без колебаний она шагнула вперед.

Освещение внутри оказалось ярким – намного ярче, чем можно было ожидать. В большинстве сомнительного вида дворцов удовольствий освещение всегда было тусклым, чтобы скрыть личность клиентов или чтобы они могли спрятаться от чувства вины. «Белую лилию», наоборот, заливал яркий свет, чтобы всем все было видно – и друг друга, и чем кто занимается, способствуя восприятию окружения всеми органами чувств. Стены действительно были белоснежными, что еще больше подчеркивало яркий свет. Даже клиенты были в белом. В воздухе тихо звучали минорные аккорды какого-то струнного инструмента, и также тихо плыли легкие перышки белой дымки. Судя по запаху, кто-то курил кальян.