И никто не признался в том, каким образом оно заржавело.

Остатки поставленной Фарендиг партии теперь находились в руках города-государства, и большая их часть использовалась для защиты опасных магических предметов и важных чиновников.

Кубы-Фарендиги на охранниках были покрыты смолой, чтобы исключить отслаивание, но все равно выглядели внушительно. Человек, подошедший к Кроне, выжидающе протянул руку в перчатке. Посетителей каземата никто не инструктировал. Либо ты знал, что делаешь, либо тебя там не должно быть.

Ее формы было недостаточно. Ей пришлось предъявить свой жетон регулятора. Она вытащила его из нагрудного кармана и спустя мгновение показала его. Ей постоянно приходилось напоминать себе, что под этим капюшоном находится обычный государственный служащий, как и она, и что безликий вид нужен для выполнения обязанностей. Она была настороже, тело бдительно напрягалось при каждом действии, каждом движении. Ей приходилось двигаться медленно, контролируя каждое свое движение, опасаясь, что слишком быстрое или слишком внезапное действие может вызвать их подозрения.

Охранники каземата могли не только отказать ей во въезде ни с того ни с сего, они также могли добиться ее задержания.

Это необходимо, чтобы обычные граждане не болтались в окрестностях и держались подальше отсюда, сказала она себе. Страх иногда может быть полезен. Страх может защитить нас.

Ее разум принял такую логику, несмотря на учащенный пульс.

Она вдавила жетон в ладонь стражника вместо того, чтобы осторожно положить его – пытаясь силой заглушить легкий зуд страха.

Пока первый стражник осматривал жетон, второй стоял рядом с приготовленным к бою оружием. Все молчали. Воздух сжал Крону в объятиях, удерживая ее на месте в предвкушении.

Мысленно она говорила себе, что с ней все в порядке, что она пришла сюда по делу. Что они точно такие же, как и она.

Так работала их система.

Тем не менее, она затаила дыхание, пока стражник изучал ее жетон – ярко-золотой на матовой-серой перчатке.

Они проверяли его вес, глубину гравировки, определили, когда была нанесена пентаграмма с изображением великих маркизов и соответствует ли она году выпуска.

Через мгновение охранник кивнул своему коллеге, и они оба снова исчезли в будке.

Внутри у Кроны все заболело, когда она увидела, как ее монета исчезает вместе с ними, но это был хороший знак.

Через мгновение снова появился второй охранник и протянул ей пластмассовый значок, который она должна была приколоть к форме. Она обменяет его на свой жетон, когда вернется.

Удовлетворенные тем, что она закрепила значок на видном месте, они распахнули перед ней ворота, закрывавшие дорогу, и махнули рукой вперед, так и не проронив ни слова ни ей, ни лошади, как бесчувственные роботы.

Крона поймала себя на том, что задержала дыхание, проезжая мимо охранника. Взгляды сквозь прорези в капюшонах остались неподвижными.

Скорей всего, они пользовались капсулами реверберации, чтобы передать ее описание на другие КПП по дороге. Если она не станет болтаться на дороге без дела, ее пропустят. Они знали точно, сколько времени ей потребуется, чтобы верхом доехать до следующей будки. Если же она задержится, то ей придется начинать все сначала.

* * *

Когда она приблизилась непосредственно к каземату, гнетущий вид холма только усугубился. Тени здесь казались длиннее, глубже – тут легче было обустроить ловушки вроде ям с кольями и шипованными зажимами, предназначенные для рассечения конечностей. Она не осмелилась свернуть с тропы, огороженной колючей проволокой.

У нее горячо покалывало в затылке – верный признак, что за ней скрытно наблюдают. Она чувствовала взгляд, который сопровождал ее, следил за ней какое-то время. В городе такой взгляд трудно было заметить – слишком много глаз и шума, и движений, что часто притупляло чувства. Но здесь, в тишине, пара внимательных глаз вызывала внутри нее такое напряжение, что все ее чувства звенели колокольчиками.

И этот взгляд не принадлежал ястребу, оленю или любому другому любопытному животному – любопытных животных на Холме-каземате не водилось. Возможно, там стоял невидимый охранник, укрытый рельефом.

Все это действовало на нервы, но Крона не осмелилась оглянуться в поисках обладателя взгляда. Любые явные колебания или отклонения от маршрута охранники каземата могли счесть подозрительными, а в случае подозрения у них была только одна реакция.

Когда она добралась до последнего контрольно-пропускного пункта, охранник – в капюшоне и с кубом на голове, как и все, которых она встретила раньше – забрал ее лошадь. Другой повел ее пешком к подножию узкой лестницы, которая вела к узкой двери – единственный вход в трехэтажное здание с суровым фасадом.

Она позволила себе один раз оглянуться, осматривая дорогу и вершины деревьев, которые уходили в сторону от любопытных взглядов, и нырнула внутрь, плащ ее надулся темным парусом за спиной.

Внутри ее встретила волна затхлого воздуха. Там не было ни вестибюля, ни стойки регистрации, а только узкий коридор с невозможно высоким потолком. Яркие лампы направленного света выстроились в линию, маня ее в темноту за границей света. Идти было некуда – только вперед, в глубины каземата.

От стены тьмы справа от нее отделился охранник с кубом на голове. Его униформа была не такой практичной, как у других: длинные, полностью закрывающие руки рукава и развевающаяся юбка, которая тянулась за ним, когда он шел. Портупея из белых кожаных ремней удерживала на груди две кобуры, а выступающие рукоятки кремневок переливались перламутром в свете прожекторов. Когда охранник шел к ней, казалось, его высокая твердая фигура скользит по черному полу. У Кроны почти получилось представить, что внутри, под капюшоном, вместо человека находится заводной механизм – копия одной из любимых игрушек Тибо, но в натуральную величину.

– Я пришла, чтобы увидеться с бывшим констеблем Патроне, – тихо сказала она, но шепот походил на крик в тишине.

Легкой поступью охранник двинулся вперед. Крона предположила, что нужно следовать за ним.

Яркие лампы и глубокие тени создавали зловещий контраст, а значит кому-то или чему-то было легко выползти из темноты. Коридор тоже состоял из зигзагов и поворотов. Сначала просто черный прямоугольник с почти черными стенами сторон, но затем стражник свернул, и его поглотила тьма. Крона шла на шаг позади, но тоже, не колеблясь, повернула.

Серая фигура стражника призраком маячила в гнетущей тьме. В этом новом коридоре лампы не горели. Нащупав ногой небольшую выпуклость в полу, охранник резко пнул ее усиленным носком ботинка. Спрятанные в стенах защелки и шестеренки тут же затрещали и завертелись.

В лампы над головой вылилось масло из небольших ампул, и через мгновение автоматические осветительные механизмы зажгли фитили. Когда наверху загорелся свет, в стене справа от Кроны сдвинулось что-то тяжелое. Система перезагружалась, устанавливая новые ампулы с горючим. Через несколько минут лампы сожрут свою порцию масла и снова погаснут в ожидании очередного зажигания.