Он не мог этого допустить.

Пока человек молил о пощаде, Шарбон вытащил свой скальпель. И когда свет луны отразился от лезвия, связанная жертва поняла – пришел не спаситель. Пришел палач. Крики смешались с рыданиями.

– Знаю, понимаю. Мне правда очень жаль, – произнес Шарбон, присев и положив руку на глаза мужчине. – Не смотрите. Глубоко дышите и не смотрите. Непознанное благодарит вас – все боги благодарят вас за жертву.

Иногда это успокаивало их, и они расслаблялись, смиряясь со своей судьбой. Другие наоборот начинали дергаться еще сильнее. Этот мужчина вывернулся из-под руки Шарбона и начал извиваться по земле, как земляной червь, вытянутый из своей норы, отчаянно пытаясь избежать своей участи.

Со скальпелем в руке и слезами на глазах Шарбон встал и поднял лицо к пустому ночному небу. Как всегда, он начал жертвоприношение с молитвы.

– Эмоция, подави страх этого человека, пусть восторг воцарится у него в сердце, в голове, в уме, потеснив все остальное. Знание, направь мою руку; пусть лезвие будет быстрым, а движения моих рук точны. Время, даруй мне скорее открытие; пусть будет меньше дней скорби у твоего народа в Лутадоре и за его пределами. Природа, следи, чтобы мой цветок – моя дань жертве – соответствовал твоим творениям.

Он наклонился и разрезал мужчине тунику, чтобы обеспечить свободный доступ к животу. Жертва сделала последний рывок, надеясь умолить Шарбона о помиловании, торгуясь с ним. Но даже если бы во рту у него не было кляпа, он все равно ничего не смог бы предложить Шарбону, чтобы остановить его руку. Шарбон искал ключ к тайне, но вряд ли несчастный знал об этом.

– Непознанное, – воззвал Шарбон последнему богу. – Открой мне скрытую истину. Открой завесу, которой человек накрыл твою работу. Пусть твоя слава вернется в эту Долину, и покарай навечно тех, кто скрывал твою магию и твою личность.

С этими словами он погрузил скальпель в плоть и начал свою ужасную работу.

Жертва закричала в агонии, отчаянно пытаясь вывернуться, но Шарбон крепко держал ее. Чтобы облегчить себе работу, он полностью перевернул мужчину на спину, и луна осветила влажно поблескивающие внутренности.

В поисках доказательств удаленной пневмы Шарбон проникал скальпелем все дальше, все глубже, и крики жертвы с каждым мгновением слабели. Когда удаляли аппендикс или желчный пузырь, на теле и внутри оставались шрамы – следы, по которым можно было определить, что удалили.

Шарбон обязательно найдет следы пневмы – даже если ему придется вскрыть всех до единого членов правительства. Он найдет шрамы, Фиона и Матисс изучат улики, а затем все трое объявят миру об обмане и уничтожат того, кто увековечивает преступления Абсолона.

Он работал не покладая рук. Прозрачные дождевые лужи вокруг него окрасились в багровый цвет.

– Где же она? – рычал он, разрезая сухожилия мышц.

Жертва уже испустила дух, а Шарбон так ничего и не нашел.

– Где же она? Где? – вопрошал он у тела и у богов.

Его руки по локоть покрылись кровью, жиром и грязью. По груди стекали ручейки биологических жидкостей человеческого тела, пачкая ботинки. Еще одна жертва ушла, прервалась еще одна жизнь, а доказательств по-прежнему нет.

Он с отчаянным криком швырнул скальпель, следом быстро полетели другие инструменты, и каждый тихо звякал или лязгал при ударе. Разочарованный, раздосадованный, он бил ногой по булыжникам и, подвывая, проводил грязными пальцами по своим длинным волосам.

Она была где-то там. Должна быть. Теперь он был уверен, что дары Непознанного были украдены у граждан Аркензира при рождении.

Но у его ног лежал еще один мертвец, и ему придется умертвить еще одного – хотелось бы, чтобы только одного – чтобы выполнить задачу.

Глубоко вздохнув, он провел руками по лицу, почувствовал, как вздулись на лбу вены.

– Воздай почести жертве, – напомнил он себе. – Успокойся.

Шарбон взял себя в руки, затем нашел инструменты, которые швырял в темноту. Они разлетелись в разные стороны и теперь, лежа на земле, поблескивали в свете луны, как серебристые камни. Он очистил их, как мог, протерев лезвия краями своей одежды, которые не так сильно намокли. А затем вернулся к работе. Смерть была уродливой, но цветы были прекрасны.

Его пальцы творили магию, превращая то, что совсем недавно было человеком, в дар Природы. А когда он закончил, вместо человека на земле распустились лепестки лилии. Он окунул ладонь в лужу крови, намереваясь написать свое обычное обвинение на ближайшей стене.

Но вдруг в темноте ночи раздался странный звук – будто кто-то бежал. Неужели его заметили? Может нагрянуть Ночной дозор.

Он должен был действовать быстро. Он оставит обвинение Абсолону, но в сокращенной версии. Нельзя, чтобы его поймали. Он не мог подвести божество Непознанного, иначе им придется начинать все сначала с новым слугой, который будет не настолько искусен, как он.

И он поспешно написал: «Смерть – это ИСКУССТВО».

Два года назад

Когда Мелани снова увидела гостиницу, она почувствовала, как все напряжение улетучивается из нее.

Совершенно неожиданно гостиница стала ей убежищем. Она никогда не думала, что будет чувствовать себя безопасно или комфортно где-нибудь в городе, и все же один взгляд на заведение Себастьяна мгновенно принес ей облегчение, как прохладная ткань, прижатая к ноющему виску.

Они сделали это – избавились от посмертной маски Белладино. И за ней никто не следил. Никто из Дозора не остановил ее, не кричал ей вслед.

Если и Себастьяну повезло, то их испытания маской закончились.

Она натянула шляпку еще ниже.

Теперь надо решить, что делать с отметиной.

Кивнув швейцару, она проскользнула через застекленные входные двери гостиницы и позволила себе заглянуть в холл, как будто пришла в первый раз. Деревянные бра со стеклами, украшенными эмалью бирюзового цвета, создавали впечатление, что потолок выложен крошечными выпуклыми стеклышками. Кругом царила атмосфера тепла и богатства – такую можно создать, когда в холодный день наливаешь себе чашку теплого шоколада и выпиваешь ее под теплым пуховым одеялом. Вся обстановка была элегантной, без вычурности. В отличие от других гостиниц, которые обслуживали тех, у кого было несколько лишних ампул со временем, в этой предпочитали комфорт, а не претенциозность.

Таким был ее владелец.

Мелани вернулась к себе в комнату. Дон-Лин сидела в постели и читала тонкую книжку, которую ей дал Себастьян – «Чудовища Закрайя».

– А ты знала, что, по оценкам, на каждого жителя Долины приходится как минимум один варг?

– Это много, – небрежно ответила Мелани. – А как ты себя чувствуешь?

– Можно сказать, хорошо. Хорошо для меня, – ответила мать. – Но я не хочу говорить о том, как я себя чувствую. Мне хочется поговорить вот об этом, – она постучала пальцем по обложке. – О баранах Марракева, песчанках – птицах, живущих в песках Ксиопара, и муренах-людоедах, обитающих в Великих водопадах. Можно? Просто… поговорить о чем-нибудь другом?