Надо связаться с Тибо. Возможно, он знает или кто-нибудь из его знакомых.

И еще надо поговорить с ним о Стрэндж. Расспросить о владельце гостиницы.

Хотя он предпочитал самостоятельно инициировать большинство их встреч для обмена информацией, у Кроны было несколько способов вызвать его. Она редко ими пользовалась, чтобы он не думал, что она взяла его на поводок и контролирует, и не переживал по этому поводу. Хотя, если честно, именно это она и сделала. Когда они случайно оказывались в одной таверне или на вечеринке, ей надо было всего лишь поманить его пальцем, и он тут же следовал за ней наружу – подальше от посторонних глаз. Он был обязан ей многим – гораздо большим, чем был готов открыто признать, и это делало его послушным. Он быстро реагировал и на «поглаживания», и на «рывки», но только до тех пор, пока поводок оставался длинным.

Один из таких согласованных ими способов касался памятника Абсолону Раулю Тремо. Это был огромный кусок мрамора, стоявший посреди кольцевой развязки со скамейками и газоном вокруг. Мимо проезжали экипажи и всадники, проходили пешеходы, направляясь в разные районы, соединенные с кольцевой развязкой перекрестками.

Место было очень людным, располагалось в центре, что делало его идеальным для их целей. Тибо проходил здесь каждый день и обязательно бы заметил знак, который она ему оставляла.

Крона не спеша подошла к памятнику, и горожане, сидевшие на скамейках в ожидании транспорта, не обратили на нее никакого внимания. В департаменте регуляторов существовали подразделения патрулирования улиц. Появление регуляторов на улицах было нечастым явлением, но все же не было лишено смысла.

Никто не заметил, как она вытащила кусок зеленой ткани из сумки на боку и обернула его вокруг щиколотки Абсолона Рауля Тремо. И никто не заметит, как она завяжет его весьма специфическим набором узлов.

Удовлетворенная своей работой, Крона перешла улицу, остановив при этом все движение.

Повязка на щиколотке Абсолона была сигналом к встрече, а узлы подскажут Тибо, когда и где она состоится. В данном случае, встреча была назначена на сегодня, на позднее время, как только наступит ночь, возле гнезда ночных бабочек – одного из самых престижных известных ей заведений. Туда приходило и уходило много людей, поэтому оно было идеальным для быстрого тайного «свидания», которое ни один прохожий не подвергнет сомнению.

В ожидании, когда ее муха попадет в паутину Абсолона, Крона вернулась в участок и приготовилась пересечь рукав реки к востоку от города, за которым находился Холм-каземат города-государства, где, как она надеялась, все еще работает Патроне. Она надеялась, что сможет проникнуть в тайны Шарбона, изучив его характер, поскольку десять лет назад именно он считался организатором серии убийств.

В последний раз Крона была в хранилищах каземата, когда только устроилась работать регулятором. Предметы для празднования юбилея принесли в участок охранники каземата, и их форма выглядела шокирующе и намного внушительнее, чем ее. Как только она заходила на территорию каземата, ее всегда неотступно сопровождал один из таких охранников, чтобы она не заблудилась в темных залах и не упала в яму.

И это не преувеличение.

Здание было спроектировано таким образом, чтобы запутать злоумышленников. Хотя оно мало напоминало лабиринт в саду у аристократа – с красивым геометрическим узором и одним выходом к центру, но результат был в целом таким же. Если ты не знаешь дороги и некого спросить, то, скорее всего, ты окажешься в тупике. Только в каземате тупики были тупиками в прямом смысле.

Каземат взирал на Лутадор с вершины холма, к востоку от участка регуляторов. Он был полной противоположностью дворцу Великих маркизов, который раскинулся на западном склоне, на собственном утесе, глядя вниз на речную развилку. Дворец был роскошен, его окна, обрамленные в сияющее золото, медь и серебро, переливались всеми цветами радуги. Каземат выглядел зловеще, являясь полной противоположностью дворцу. Редкие окна были закрыты железными решетками, а стены казались неприступными – гладкий фасад из отполированного серого гранита был смазан огнестойкими маслами.

Главную тропу, ведущую в гору, окружало множество барьеров и ограждений. Охранники, вооруженные кремневыми ружьями, прятались на разного рода навесах на верхушках деревьев, всегда начеку, если противнику удастся прорваться через баррикады. Пересекать хорошо видимые границы территории комплекса запрещалось. Любого человека, которого обнаруживали там, где он не должен был находиться, расстреливали на месте, независимо от его должности, формы или места работы.

Крона очень хорошо это понимала, когда бочком подбиралась к первому контрольно-пропускному пункту верхом на лошади. Дорога была долгой и пыльной – вокруг нее и коня все еще висело облако пыли, оседая на вспотевших желтовато-коричневых боках, припудривая их.

Пост охраны был небольшим, но крепким и хорошо оборудованным, и выглядел как крошечная крепость. На высоких столбах висели вывески на аркензирском языке и его диалектах, написанные крупными широкими буквами, чтобы их было видно издалека.

Первое, на что она обратила внимание, это тишина – абсолютный покой деревьев и неба. Она не могла сказать, является ли этот покой следствием магии или страха, но она была уверена, что незваного гостя, независимо от того, как бы тихо он крался, будет слышно не хуже грохота от пушечного ядра.

Сейчас она чувствовала только запах выцветшей на солнце земли и мускусный запах лошади. На холме не было и намека на запах свежей зелени или раскаленных металлических ограждений.

Двое охранников, пришедших на контрольно-пропускной пункт, чтобы взять у нее удостоверение, были одеты в матовую серую униформу – цвета обычной иглы или дробины. Лица закрывали капюшоны из тонкой ткани с узкими прорезями для глаз и носа, но не для рта. А на головах у них были надеты громоздкие коробкообразные – как и шлем регулятора – кубы-Фарендиги, изготовленные в виде решетки из металлических прутьев и названные в честь женщины, которая их изобрела.

Сью-Ми Фарендиг была металлатором, или магом по металлу, и ей доставили партию ржавых арматурин с рудников магических металлов на окраине Марракева. Она намеревалась вернуть их и потребовать компенсацию. Но решила провести эксперимент.

В те времена эксперименты не карались законом, да и календарь Знаний благоприятствовал Фарендиг.

Сначала казалось, что железо отказывается вместить еще больше магии. Его не получалось переплавить обычным способом или сплавить с другими элементами. Она была почти уверена, что металл бесполезен, пока не поняла, что ржавое железо не отвергает магию – его естественную магию не аннулировали, – а наоборот отталкивает ее.

И эта естественная магия временно блокировала любую другую магию, которая находилась поблизости. Она поделилась этой информацией с Великими маркизами, как того требовал закон. Но они не смогли воспроизвести ее результаты на собственном ржавом железе. Эта сила была присуща только этому железу и только в этой единственной партии.