как если бы он столкнулся с тяжёлым объектом. Норман подумал, что самолёт, должно быть, просто выпустил шасси. Он выдохнул.

Самолёт накренился и сорвался вниз. Желудок Нормана словно вывернуло наизнанку. На мгновение он перестал ощущать свой вес — одновременно прекрасное и ужасное чувство. Они, скорее всего, попали в очень глубокую воздушную яму. Пассажиры начали кричать. Стюардесса схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Её лицо было мертвенно бледным.

Самолёт выровнялся, тут же накренился в другую сторону и описал резкую дугу. Двигатели взревели, и Нормана впечатало в кресло с двойной силой тяжести его веса. Он почувствовал, как кровь отхлынула от головы. Перед глазами замелькали искры. Затем давление упало, и «Боинг» занял ровное положение. Норман решил, что непременно выразит персоналу своё клиентское мнение. Даже если он летит в эконом-классе, они не имеют права…

Он взглянул в иллюминатор и оцепенел. Он увидел улицы, по которым двигались вереницы красных и белых огоньков. Между ними, словно базальтовые скалы из потока магмы, возвышались черные башни — высотки без огней.

В этой картине ужасало вовсе не то, что высотки подсвечивались тусклым аварийным освещением. Ужасала перспектива, с которой он её наблюдал: они были не под ним, они были рядом с ним.

Глава 92

г. Токио, р-н Оме,

воскресенье, 1:30

— Love me tender, love me sweet, never let me go![64] Кумико закатила глаза. Она терпеть не могла караоке. Ей было ужасно неловко, потому что Исао на виду у всех кривлялся, как обезьяна. Однако про себя она отметила, что у него — красивый голос, и что он вполне убедительно имитировал Элвиса.

Она уступила напору Исао и своей подруги Лино и пошла с ними в караоке-бар. Место показалось ей подходящим, чтобы позабыть о неприятностях этой недели и от души посмеяться.

Инженеры кое-как сумели справиться со сбоем в работе компьютеров, однако банк за три дня потерял четверть клиентов. Работники шептались по углам. Поползли слухи, что банк или разорится, или будет поглощён конкурентами. Так или иначе, каждый рисковал лишиться работы. Кумико понимала, что в случае волны сокращений первыми попросят уйти новых и самых молодых. Похвала, которую она недавно получила, не будет стоить ничего.

— You have made my life complete and I love you so![65] — изнемогал Исао.

Он подошёл к Кумико. О нет, только не это! Прожектор следовал за ним, как и взгляды посетителей караоке-бара, в котором полвторого ночи яблоку негде было упасть. Кумико покраснела. К счастью, в полумраке это было не заметно. Лино хрюкнула от смеха.

— Он такой милый! — прокричала она Кумико на ухо.

— Love me tender, love me true, all my dreams fulfill1, — пропел Исао, встав на колени перед её столиком.

Толпа улюлюкала и аплодировала. Кумико отчаянно сдерживала себя, чтобы не вылить ему на голову стакан Asahi Super Dry[66], дабы охладить его пыл. Это было, хоть и своеобразно, но мило с его стороны. Но зачем устраивать такое шоу?

— For, my darlin’, I love you and I always…[67]

Из караоке-устройства раздался визг, затем пронзительный шум. Наконец, колонки забарабанили аккордами «Роллинг Стоунз».

Исао недоумённо осмотрелся вокруг. Остальные посетители подумали, что это — спецэффект, и захлопали в ладоши. На экране над сценой возник текст песни «I can’t get no… Satisfaction…[68]».

Исао мужественно попытался исполнить песню, но явно не знал слов и не попадал ни в такт, ни в мелодию. Звучало это ужасно.

— Cause I try and I try and I try and I try…[69]

Кумико не смогла удержаться и звонко рассмеялась. Она увидела складки на лбу Исао, на его лице, словно толстой кистью для каллиграфии, было написано разочарование. От этого ей стало ещё смешнее. Она понимала, что смеяться над ним подло, что она его обижает, но никак не могла остановиться.

Исао посмотрел на неё мрачным взглядом, затем швырнул микрофон к её ногам и в ярости наступил на него. Толпа его освистала — бросить начатую песню считалось проявлением трусости и слабости.

Кумико успокоилась. Теперь ей было жаль Исао. Она встала, чтобы догнать его. Зрители зааплодировали — они ждали, что она поднимет микрофон и продолжит песню. Кумико проигнорировала призывы, перешагнула микрофон и побежала за сцену, где скрылся Исао. В этот момент музыка смолкла, и стало темно.

Горела лишь подсветка над запасными выходами. Поднялся гомон. Несколько человек хлопали в ладоши, наивно полагая, что это — тоже часть шоу. Аплодисменты затихли, гомон нарастал. Люди поняли, что происходит нечто незапланированное. Как по команде они встали из-за столиков и покинули бар, тихо и дисциплинированно, без паники. Отключение электричества — ещё не катастрофа.

Кумико вынесло вместе с толпой на улицу. Там было совершенно темно. Уличное освещение не работало, ни в одном окне не горел свет. Только фары автомобилей освещали темноту ночи, но по переулку, в котором находился бар, автомобили в этот час ездили редко. Похоже, электричество вырубилось во всем районе.

Посмотрев вверх, Кумико широко раскрыла глаза. Луны не было видно. Небо было чёрным как смоль и, по меньшей мере, миллион звёзд сиял над её головой. Она отчётливо различила тусклую полосу, похожую на длинное вытянутое облако, и поняла, что это — Млечный путь. Она никогда в своей жизни не видела Млечного пути. Откуда вдруг взялись все эти звезды? Затем она догадалась, что из-за отключения электричества впервые видит ясное звёздное небо без светового загрязнения. Это значило, что электричество выключилось во всём городе. Весь Токио остался без света, без энергии — невообразимо!

Вдали зазвучали сирены. Кумико снова посмотрела в небо. Разумеется, электричество скоро дадут. Ей хотелось успеть насладиться видом абсолютно чёрного неба. Она заметила одну очень яркую звезду. Нет, две, рядом друг с другом. Они светились сильнее остальных. На глазах становились всё ярче и отдалялись друг от друга. Вдруг Кумико поняла, что видит на самом деле. Мгновение она, словно парализованная, не могла отвести взгляда от огоньков. Затем быстро посмотрела по сторонам. Люди стояли небольшими группами, разговаривали, жестикулировали. Им было, скорее, любопытно и забавно, чем неспокойно. Полный блэкаут был экстраординарным, в некоторой степени ужасающим, но не угрожающим жизни событием. Она увидела Исао, он стоял неподалёку, задрав вверх голову. Он был романтиком и всё никак не мог налюбоваться на звезды. Лино нигде не было видно.

Кумико подбежала к своему другу, схватила его за руку.

— Пошли! — заорала