class="p1">Вдруг он выпучил глаза и издал полный удивления стон. Из его шеи торчала рукоятка двадцатисантиметрового ножа для писем, который всадила Мэри Андресен.

Большое тело Диего сотрясла судорога. Изо рта хлынула кровь. Пистолет выпал. Рука метнулась вверх. Он обхватил рукоятку и вытащил нож с почти нечеловеческим усилием. Кровь забила из раны струёй и залила пол. Он попытался подняться, но лишь сильнее захрипел.

Комиссар понял, что тот не может дышать. Андресен перерезала ему трахею. Лицо Диего посинело. В последний раз он попытался взять пистолет и навести его на Унгера — и рухнул.

— Хорошо, что вы прибыли, комиссар, — сказал Граймс. — Эти люди ворвались сюда и угрожали мне. Они хотели уничтожить важные…

— Заткнись! — закричал Унгер.

Глава 89

Международная космическая станция (МКС),

суббота, 15:40

Они работали последовательно. Пуская в ход различные инструменты, Орлов по очереди выводил соединения из строя. Дело шло довольно легко, поскольку достаточно было заблокировать лишь одно из открытых креплений. Всё это время рука пребывала в покое и торчала в открытом космосе, словно щупальце гигантского осьминога.

Внезапно стало темно. Станция вошла в тень Земли. Вокруг разлилось море ярких звёзд, словно Творец именно в этот момент впервые зажёг космический огонь. Сама Земля тоже виднелась морем из огоньков в просветах голубовато-серых облаков. Кантони угадал очертания восточноазиатского побережья по мощному свечению городов. На японских островах, словно бриллиант в короне, соседствуя с другими камнями, сиял Токио. На материковой части Китая сгустки света находились дальше друг от друга, и от этого центры агломераций Пекина, Шанхая, Чжэнчжоу и Гонконга светились ещё ярче.

Вдруг произошло нечто небывалое: часть огней погасла. Просто потухла, как будто кто-то выключил рубильник. На долю секунды Кантони показалось, что некий тёмный объект накрыл города, возможно, облако. Но разум подсказывал, что облака не могут надвигаться так быстро. Там, внизу, отключилось электричество. На площади десять тысяч квадратных километров. Несколько миллионов человек остались в темноте.

Не все огни исчезли. Очертания побережья ещё можно было узнать, но светились они значительно слабее. Возникла новая точка, ярче остальных, налилась оранжево-красным — и исчезла. С ужасом Кантони догадался, что это был взрыв. Взрыв настолько мощный, что его было чётко видно с расстояния в 360 километров.

— Что там внизу происходит? — спросил Кантони.

Орлов ничего не ответил. Он отвлёкся от очередного основания и взглянул вниз на погруженную в темноту Землю.

— Тебе не кажется… тебе не кажется, что это как-то связано с нашими проблемами с техникой тут, наверху?

— Чушь, — сказал Орлов по-русски.

Похоже, он ответил по привычке противоречить всему, что говорит Кантони, а не из убеждённости в его неправоте.

— Юрий, я знаю, ты не хочешь об этом слышать, но я по-прежнему считаю, что нам нужно…

— Заткнись и следи за рукой!

— Там — какая-то проблема. Глобальная. Возможно, Центр управления больше не в состоянии нам помогать и…

Договорить он не успел. Земля ушла из-под ног, его завертело. Станция повернулась по продольной оси. В теории этот манёвр она могла совершить в любой момент, поскольку огромные солнечные батареи должны были находиться в положении, при котором они улавливали бы максимальное количество энергии. Уже из-за одного этого факта крепление к станции страховочным тросом было мерой, обязательной для выхода в космос. Однако на практике станция поворачивалась лишь, когда находилась в потоке света. Обычно МКС поворачивалась менее чем на 90 градусов и никак не более, чем на 180. Однако в этот раз компьютер, очевидно, решил, что космонавты заслужили отдых на карусели. Управляющие сопла медленно, но беспрестанно увеличивали скорость вращения. Земля и звезды всё быстрее кружились вокруг них. Страшный, вызывающий тошноту танец.

Одно из русских ругательств Орлова прозвучало в наушниках Кантони — новый, не знакомый ему вариант.

— Надо торопиться, — сказал он. — Мы должны как можно быстрее выровнять вращение, иначе станция погибнет.

Он отцепил свой страховочный трос от скафандра Кантони, чтобы лучше двигаться.

Они подобрались к основанию руки. Орлов торопливо снимал обшивку, а Кантони следил за рукой и пытался не обращать внимания на звёзды и огромный земной шар, которые кружили вокруг него.

Кое-что пришло ему в голову.

— Юрий, если мы удалим руку сейчас, а станция продолжит вращаться, то вполне возможно, что рука врежется в одну из солнечных батарей.

— Придётся рискнуть, — сказал командир. — В любом случае, вращение приведёт к тому, что рука сама отделится от станции. Это нас, конечно…

Орлов не договорил.

Рука, будто догадавшись о своей участи, пришла в движение. Она вздрогнула, свернулась, словно змея, распрямилась и осталась торчать точно перпендикулярно станции. Затем она метнулась вниз и, подобно плети, концом ударила Орлова. Он потерял опору, его отбросило от станции на всю длину страховочного троса.

Кантони услышал сдавленный крик, затем — шипение.

— Юрий! Боже мой…

Он смотрел на командира, которого вращением станции придавило к ферменной конструкции. Командир распластался на ней с раскинутыми в стороны руками и ногами, его лицо было обращено к Кантони и роботизированной руке. На зеркальном стекле шлема виднелась трещина.

— Юрий! Ты в порядке?

Кантони оттолкнулся от станции, чтобы помочь русскому, но не рассчитал траекторию, которая сбилась из-за постоянного вращения МКС, и опустился от него в нескольких метрах. При этом страховочный трос запутался в ячейках решётки, пришлось вернуться и распутать его.

Добравшись до Орлова, итальянец понял, что его самые страшные опасения подтвердились. Удар руки расколол плексигласовое стекло шлема. Вакуум доделал остальное.

Кантони прочитал короткую молитву. Затем снял с пояса Орлова многофункциональный инструмент и пополз по тросу обратно к основанию роботизированной руки, которая снова пребывала в недвижном состоянии, словно не имела отношения к тому, что произошло.

Удивительно, но страха он больше не чувствовал, лишь испытывал злость. Эта проклятая штуковина убила его товарища. И он отомстит!

Кантони работал собранно и быстро. За несколько минут он удалил обшивку и открутил крепление руки. Всё это время рука не шевелилась, словно смирилась со своей участью и была готова понести наказание за содеянное. Только после того, как было убрано механическое соединение и осталось отключить несколько кабелей, механизм пришёл в движение. Он согнул и выпрямил «суставы», но поскольку у руки больше не было точки опоры, её движения стали менее сильными и не такими опасными. Конструкция массой в несколько тонн медленно кренилась в сторону солнечных батарей. Кантони быстро выдернул последние кабели из стыковочного соединения. Рука замерла. Он резко оттолкнул её, центробежная сила подхватила движение. Медленно конструкция поплыла прочь на небольшом расстоянии от солнечных