В этот момент двери в оружейную открылись. Все, кроме Рене, обернулись. К ним тихонько вошла Изабелла — юная герцогиня переживала за случившееся. Едва появившись при дворе Лотарингии, где редко происходили яркие события, чудачка-принцесса из Домреми взбаламутила всех разом. Но в чем Изабелла была уверена, так это в том, что ее мужу все это безумие пришлось по вкусу! Рене был авантюристом и задирой. И он, и Жанна — оба они были сумасшедшие.

Через пять минут на свет факелов из дальнего угла был вытащен сундук, а из него извлечены на стол доспехи. Глаза молодого герцога загорелись.

— Моя гордость! — воскликнул он. — Этот доспех изготовил мастер Пьетро Дочини из Милана, когда мне было пятнадцать лет! Ровно пять лет назад. Я так мечтал сразиться в нем, но мне все говорили: рано, рано…

— И были правы, — из-за спины сказала Изабелла. — Ты бы не дожил до сегодняшнего дня, так ты рвался в бой.

Жанна улыбнулась, а Рене поцеловал подошедшую к нему жену в губы. Все присутствующие смотрели на эту трогательную сцену с почтением. Герцога Барского и лотарингскую принцессу обвенчали детьми. Юная супруга Рене Анжуйского, нынче уже девятнадцатилетняя, была свидетельницей не только его взросления, но и становления, как воина.

— А этот доспех будет в пору Жанне? — спросила Изабелла.

Рене внимательно посмотрел на девушку.

— Идем! — он потянул ее за руку, подвел к одному из деревянных столбов оружейной залы. — Прислонитесь, Дама Жанна. Жюльен, факел!

Их осветили. Рене присмотрелся к столбу.

— Я так и думал. Идеально. Тут есть зарубка, сделанная Пьетро Дочини, — объяснил он. — Как раз на уровне макушки нашей милой Жанны! — Дева была на голову ниже высокого и широкоплечего Рене. — И сложение мое в пятнадцать лет было скромнее, — счастливый, добавил Рене Анжуйский. — Остается проверить!

Для переодевания девушки, тем более — небыстрого переоблачения в рыцарский наряд, оружейная была слишком холодным местом, потому доспех вернули в сундук и доставили его в теплые комнаты Жанны, где прислуга подбросила дров в камин. Там для гостьи быстро нашли чистую мужскую одежду из роскошного гардероба Рене, которую он перерос, и скоро Жанна уже стояла перед зеркалом в черных штанах из шерсти, обтягивающих и мягких, и белой шелковой рубашке. Далее за нее взялись оруженосцы и пажи под неусыпным оком Рене и двух рыцарей — Жана да Новелонпона и Бертрана де Пуланжи. На Деву надели и зашнуровали от шеи и до ягодиц двухслойный холщовый пурпуэн, к нему прикрепили шоссы. Одели железные башмаки со шпорами, далее ноги девушки облачили в верхние и нижние поножи, обоюдосторонние, стянув их ремнями, и наколенники.

— Каково? — спросил Рене, поглядывая на Жанну. — В такой одежде не пробежишься по летнему лугу, хватая бабочек, верно?

Жанна усмехнулась:

— Дальше.

— Как скажете, прекрасная Дама.

Далее пришла пора одевать наручи — также верхние и нижние, с налокотниками, что и было сделано в ближайшие четверть часа. Рука у оруженосцев и пажей на мастерство облачать рыцаря в железо была набита дай Бог!

— Подвигай руками, — посоветовал Рене своей гостье. — Подними их вверх, заведи назад, вытяни вперед. Ты должна в них чувствовать себя так, точно этой стали нет, за исключением тяжести.

Жанна выполнила его указание.

— Великолепно, — со знанием дела сказала она.

— Но это только начало, — взглянув на рыцарей и оруженосца Дьёлуара, озабоченно вздохнул молодой герцог. — Теперь — кираса.

Жанна ощущала, как руки и ноги ее налились точно свинцом. Но это было привычное ощущение — недаром же она таскали камни, зашитые в одежду!

— Но прежде кольчужную косынку… — Рене с сомнением посмотрел на прическу девушки, созданную из заплетенных кос. — Изабелла, милая, — обернулся он на жену.

Очень скоро служанки юной герцогини расплели косы и расчесали волосы Жанны, пустив их по плечам. Жюльен надел на голову девушки войлочную шапочку, а Дьёлуар наложил сверху кольчужный капюшон.

— Другое дело! — улыбнулся Рене.

Словно створками раковины закрыли ее торс двумя половинами кирасы — передней и задней, стянув их ремнями, сцепив внизу тонлетом — стальной юбкой из широких железных пластин, а сверху — широким подбородником, прикрывавшим ее горло, и массивными наплечниками. Жанна пошевелилась — это было делать и легко, и сложно одновременно. Легко, потому доспех создавал истинный мастер — броня совсем не сковывала ее движений! В таком доспехе, наверное, можно было даже спать. А тяжело, потому что для девушки доспех был не слишком привычной обузой!

С правой стороны ее кирасы, под грудью, был прикреплен железный крюк. Жанна прихватила его рукой, пробуя на прочность, а Рене кивнул на неуклюжий «отросток».

— Не сомневайся — фокр что надо. Сколько раз, облачаясь в этот доспех и садясь на коня, я укладывал на него копье! Он не подведет!

Жанна кивнула:

— Надеюсь.

— Теперь — перчатки и шлем! — скомандовал Рене.

Железные перчатки этого доспеха были, как и все прочее, образцом оружейного мастерства. Не суровая железная рукавица, но добротной выделки кожа, искусно обшитая сталью. Тонкие и прочные пластины для каждой фаланги пальца!

Жанна сжала и разжала кулак:

— То, что надо!

Рене Анжуйский кивнул на шлем. Но, опередив Дьёлуара, сам взял салад с забралом и одел его на голову девушке. Опустил забрало, поднял его, вновь опустил.

— Удобно? — спросил он.

Жанна сама подняла забрало.

— Точно в нем родилась, милый Рене.

Глаза ее горели нетерпением, яростью и страстью настоящего бойца. Молодой герцог развел руками:

— Ты — прекрасна!

— Не сомневаюсь, — снимая шлем, сказала Жанна. И тут же обратилась к герцогине. — Милая Изабелла, наверняка у вас в замке есть добрый цирюльник?

— Конечно, Жанна, — ответила та.

— Я бы хотела остричь волосы.

— И как коротко?

— Как у вашего мужа, — сказала Жанна.

— А вы… не пожалеете? — с сомнением спросила Изабелла. — У вас такие красивые черные волосы, просто загляденье.

Жанна взглянула на нее с печалью и радостью одновременно:

— Там, куда я собралась, они мне не понадобятся.

— Будет вам самый лучший цирюльник, Жанна, — заверила ее герцогиня.

Жанна взглянула на Рене Анжуйского:

— Еще мне нужен щит…

В ее тоне молодой герцог услышал явную недоговоренность. Он понял, о чем шла речь. Герб! У каждого рыцаря на щите изображен его родовой герб — гордость, свидетельство бранных заслуг, владения землями, причастность к великим предкам. Такой герб во время турниров изображался на щите и на короткой накидке с рукавами по локоть, а часто и на шлеме. Но как быть с Жанной?