Замерев и неотрывно глядя в синие глаза, Эллен чувствовала, как рушатся ее внутренние убеждения. Разум с сердцем вели ожесточенную борьбу, и второе уверенно одерживало победу, но, когда Данил вылез из машины и вновь напомнил о времени, Эллен вернулась в реальность.

– Это еще что за хрен?! – взорвался Дима. – Засунься обратно!

Данил бросил на него безразличный взгляд и сел в машину.

– Решайся, кареглазка.

Эллен была в растерянности. Дима одним взглядом умудрялся перевернуть в ее голове все вверх дном. Она посмотрела на Нелли, которая стояла у края дороги, и позавидовала ей – она наконец свободна от Виктора и может быть спокойна и счастлива.

По привычке Эллен скользнула в ее эмоции, чтобы убедиться в своей правоте, но неожиданно наткнулась на ворох темных и устрашающих желаний. Девушка не спеша шагнула с тротуара на дорогу и замерла, вглядываясь в сторону. Эллен не понимала, что творится с ее эмоциями. Они чернели и чернели. Можно было бы решить, что Нелли боится появления «Элиты», поэтому не спускает глаз с дороги, но вот только не страх главенствовал в ее сознании, а решительность. Ужасающая решительность.

– Нелли, уйди с дороги, – сказала Эллен. Дима непонимающе оглянулся.

Однако предупреждение сработало в обратную сторону.

– Дима! – только и смогла крикнуть Эллен, но он все понял сам.

Он ринулся с места за девушкой, которая уверенно вышла вперед, прямо навстречу несущейся машине.

Эллен будто связали, ослепили, оглушили и лишили возможности дышать – так сильно она испугалась. Она смотрела на темный силуэт в свете приближающихся фар и ничего не могла сделать.

Зато Дима смог: схватил Нелли за шубу и дернул на себя. Машина пронеслась мимо, выказав возмущение сигналом.

– Ты что творишь, глупая?! – крикнул Дима, затащив Нелли на тротуар.

– Отпусти меня! – Она вырывалась. – Дайте мне умереть, пожалуйста!

C трудом придя в себя, Эллен включила чувствование и избавила прохожих от любопытства, а Нелли – от истерики.

Дима убрал растрепанные волосы с ее заплаканного лица и сказал:

– Все будет хорошо, сейчас подъедут ребята, мы уедем в безопасное место, ты снова будешь с нами. Все переживется и забудется.

– Я никогда это не забуду, – бесчувственно произнесла Нелли.

– Не забудется, согласен, но утихнет. Любая боль утихает, просто нужно время, ты как никто это знаешь.

Она закивала.

– Но я не прощу себя. Лучше умереть. Я жила только ради того, чтобы извиниться за свою ошибку. Я это сделала, но Бог его знает, сколько еще я натворю глупостей из-за любви к тебе. Так что просто отпусти меня.

Дима обреченно поднял голову в вечернее небо, будто спрашивая у самого Бога – сколько? Пристально посмотрел на Эллен и, справившись с какими-то внутренними противоречиями, вернул внимание Нелли.

– Это тебе стоит отпустить меня. И жить дальше.

Эллен в дрожь бросило. Видно было, с каким трудом Дима произнес эти слова. Он сам не может отпустить! Поэтому понимает всю ничтожность своего совета.

– Каждое утро я просыпалась, чтобы к ночи умереть от тоски. День за днем, все эти месяцы, я воскресала, чтобы умирать без тебя снова и снова. Так что не проси меня жить дальше. Без тебя дальше ничего нет.

Дима не сразу подобрал слова. В его глазах отразилась обреченность. Он не мог просто взять и выбросить ответственность за чужие чувства в воздух. Так поступают люди бессердечные, не способные любить, а он не только умел любить, но и хорошо знал горький привкус любви без ответа.

– Хорошо, – он вздохнул, – мы придумаем, как с этим быть. Олег поможет, он как-то справился… а вон и он, – Дима кивнул на противоположную сторону дороги.

Парень торопился перейти ее, не смотря на движение и возмущение водителей.

Нелли, увидев его, изменилась в лице. Там вновь появились страх и неуверенность.

– Он очень переживал, – поделился Дима.

Нелли немного расслабилась и улыбнулась парню, спешащему ей навстречу. Тот, не сбавляя шаг, заключил ее в крепкие объятия.

– Наконец-то, слава богу, живая.

Нелли уткнулась ему в шею и опять разрыдалась. Наверное, пока она не выплачет чувство вины с каждым из лесной семьи, она не успокоится.

Трогательный момент нарушило недовольство отставшего от Олега парня. Только он пересек дорогу, на Диму полетели проклятья.

– Придурок! Полминуты подождать ты не мог?!

Эллен поймала его взгляд. Дядины глаза, дядина стать, дядина сталь в голосе. Такой манящий шоколадный поток. Такое непривычное слово – брат.

– Алекс, я торопился, заткнись уже, – огрызнулся Дима.

Алекс погрозился запомнить его поступок и наконец обратил внимание на Нелли, которую Олег теперь обнимал за плечи.

– Здравствуй, – холодно произнес он. Под его пристальным взглядом девушка ссутулилась и опустила голову. Олег крепче прижал ее к себе и что-то шепнул на ухо.

– Эллен, – позвал Данил, опустив стекло. – Мы не успеем.

– Да утихни ты! – Дима шагнул к машине, склонился к окну. – Кто такой вообще?! Сиди молча, пока я тебе рот не закрыл. Раздражаешь.

– Это брат Генриетты, – сказала Эллен. – Между прочим, помогая нам, он очень рискует.

Дима обернулся, сложил руки на груди, загородив собой дверь.

– Ладно, чувак, спасибо, но лучше не высовывайся.

Эллен нервно хмыкнула. Перед ней стояла решительно настроенная стена.

– Мне правда надо ехать.

Рядом выросла еще одна преграда в лице ее брата.

– Почему? – удивился Алекс. – Ты же сказала, вы с Нелли сбежали. Мы приехали за вами обеими!

Эллен завертела головой, но парень не унимался.

– Тебе не обязательно возвращаться. Генриетта все выяснит сама. Мы найдем способ вытащить маму, ты можешь уехать с нами прямо сейчас.

Эллен не понимала, при чем тут чья-то мама и что он от нее хочет. Одно она знала точно: парни не дадут ей просто так уйти.

– Слушайте, давайте мы не будем терять время. Если я захочу уйти, вы меня не остановите. Я должна, – она с горечью выделила слово. – К тому же я не могу бросить одного человека, я обещала помочь.

– Ты про проститутку, что у тебя живет? – усмехнулся Дима. – Да я лично ее прикончу, если она мешает тебе свалить из этого города.

Алекс пихнул его в грудь.

– Не заводись. Эллен, ты ничего никому не должна!

Она стояла меж двух разгорающихся костров.

Алекс вдруг схватил ее за предплечье и уверенно заявил:

– Я не отпущу, тебе придется меня убить.