Таргитай собрал веревку, вскарабкался на плот, что уже началосвобожденно двигаться от берега. Олег вертел птицу во все стороны, расправлялкрылья, раздвигал клюв, надеясь увидеть зубы, щупал перья, но все гнулись,железных не встречалось, даже кожица была обыкновенная — без чешуи и роговыхпластинок.

— Зажарим? — спросил Таргитай быстро. Он осторожнопоскреб ногтем пятнышко крови. — Вдруг это такая птица, что… отведав ее,начнем понимать язык зверей и птиц? Или еще что-нибудь случится?

Улыбка Мрака стала еще шире.

— Зажарим, — согласился он сразу. — А воткак, сами думайте.

Он вытащил из мешка точильный камень, взял секиру и полез вшалаш. Вскоре оттуда донеслось шарканье по металлу. Изгои переглянулись,Таргитай сказал несчастливо:

— Олег, думай! Ты у нас умный. Мраку что — он сыт.Наверняка живьем что-нибудь поймал и слопал.

Полдня Олег листал книгу, шлепал губами, поднимал глаза кнебу, снова шептал и листал, из шалаша слышалось неутомимое шарканье точильногокамня, так что Таргитай в одиночку боролся с тяжким рулем, лавировал потечению, глотал слюни. Все три птицы лежали почти у его ног. Измучившись ихвидом, Таргитай пинками зашвырнул их в шалаш.

Олег оторвался от книги, с укоризной оглянулся на Таргитая.Затем полез в шалаш, шарканье оборвалось, а после паузы громкий голос проревел:

— Эй, жрун! Правь к берегу.

— К какому?

— К этому. Если тут и есть чудеса, то в глубине.

Пока Таргитай удерживал плот у берега, Олег с помощью Мракаспешно ковырял ножом землю в обрыве. Глина оказалась красной, липла к пальцам ипачкала шкуры. Таргитай пожалел друзей, сманеврировал плот и подогнал поближе,чтобы не мучились, таская сырую глину по пояс в воде. Мрак не похвалил —наорал, люто сверкая глазами. Правда, плот сел на песок плотно, втроем елеспихнули, но все-таки зачем орать, будто на лютого врага?

— Да какой ты враг, — объяснил Мрак, когдаотплыли. — Дурак сам себе враг. Эх, Таргитай!.. Помнишь, дед Тарас билтебя по голове ложкой, а ты спрашивал: где, где это стучат? Говорят, когда вдеревне решили перебить дураков, ты тоже выбрал палку побольше?

— Да не выбирал я, — отбивался Таргитай. — Яне такой злой, Мрак! Пусть и дураки живут.

— Ладно, пусть, — согласился Мракбезнадежно. — А то некому будет на дудке играть. Олег, показывай своеумение!

— Не мое, — отметил Олег скромно, — амудрость пращуров!

Мудрость пращуров воплотилась в простейшую печь. Даже Мракбыл разочарован: впрочем, пращуры были великанами, так что с мудростью было всеясно: сила есть — ума не надо.

— Подсохнет — попробуем, — сказал Мрак ссомнением. Он поковырял пальцем сырую глину, — но даю голову на отрез, чтопращуры не гнушались сырым мясцом. Еще как не гнушались!

— Мрак…

— Зато здоровыми были, — упрямо сказалМрак. — Горами трясли, как вениками.

Он замолчал, прислушался. Олег и Таргитай вытянули шеи, превратилисьв слух. Донесся неясный шум, приглушенный рев. Невры напряженно прислушивались,рев не умолкал — глухой, словно огромный, как гора, зверь был далеко, однакопостепенно становился громче и громче.

— Нас несет в ту сторону, — сказал Мракбыстро. — На каком берегу оно сидит? Нам нужно заранее отогнать плот кпротивоположному берегу.

Олег прислушался, сказал неуверенно:

— Не соображу… По мне, так оно сидит посреди реки.

— По мне тоже, — угрюмо признался Мрак. — Нотакое разве может быть? Оно ж утопнет. Или размером с гору?

Таргитай сказал осторожно:

— Святогор перешел бы эту реку вброд… И Горыня.

— Боюсь, что и Горыныч, — сказал Мракневесело. — Я имею в виду Змея… Держи посредине. Захочет сожрать, пустьлезет в воду.

Рев нарастал, в нем гремело грозное торжество. Зверь,похоже, видел плот, что несло по течению, и, похоже, зверь понимал, что жертвамне уйти. Воздух похолодал, сильный порыв ветра принес мельчайшую водяную пыль.Волны застучали о бревна резче, злее.

Таргитай с Олегом держали весло уже с трудом. Плот неслопосередине, но ветер и течение упорно сносили его к правому берегу. Мраквыложил на бревна две оставшиеся стрелы, взял лук. Лицо оборотня окаменело.

Рев усилился, приходилось кричать друг другу. Вдруг Мракизменился в лице, сказал страшным голосом:

— Там… река кончается!

— Уходит в подземный мир? — ахнул Олег.

— Н-нет… перепад воды.

— По всей реке? Такого не может быть!..

Мрак зло оскалил зубы:

— Сам же доказывал, что здесь край света, что здесь возможновсе… Либо в твоей книге выдраны страницы, либо те мудрецы здесь не побывали!

Таргитай молча удерживал руль, не позволял плотуразворачиваться. Пусть бесполезно, но не так страшно, когда борется, что-тоделает.

Плот трясло, бросало, вода неслась стремительно. Рядомвозникали водяные ямы, вода бежала по кругу, ввинчиваясь в глубины. Мрак неудержался на ногах, грохнулся на колени, не выпустил лук. Олег давно лежал,уцепившись за веревки, которыми связаны бревна. На ногах оставался лишьТаргитай, он цепко держался за рулевое колесо.

Вдруг ровная гладь воды оборвалась. Там поднималасьдымящаяся стена водяной пыли, седой, как туман, но плотной. Оттуда нессястрашный неумолчный рев. Таргитая швыряло, он цеплялся за руль. Грохот стоял вушах, и все-таки сквозь страх просочилось безмерное удивление: как это зверьревет, не умолкая? Должен же набрать воздуха, на миг прервать рев…

Мрак выругался, обреченно опустил лук. Из тумана вынырнуличерные блестящие спины. Звери перегородили реку, прохода почти не оставалось.Вода, стиснутая их боками, протискивалась тугими струями. Рев стоял страшный,оглушающий, уже превратившийся в грохот падающей воды.

Таргитай с силой налег на руль, увидев справа две темныеспины, поверх которых перекатывалась вода. Рядом прятался еще зверь, спинапросвечивала сквозь бурлящую воду. Плот несло со страшной силой. Мрак крикнул,глаза горели дико:

— Увидимся у Ящера!.. Кто попадет туда раньше, пустьподождет остальных.

— Возьмемся за руки, друзья? — предложил Олегдрожащим голосом, но за ревом воды его не услышали.

Плот вынесло на край, на котором река странно обрывалась,справа и слева мелькнули каменные спины. Снизу в плот грохнуло, бревназатрещали. Ноги Таргитая взлетели в воздух, мелькнуло перекошенное лицо Олега —тот падал плашмя на края плота. Таргитай пытался перехватить волхва, но больноударился грудью о руль, дыхание вышибло. Он упал на мокрые бревна, потащиловолной. Растопырив руки, зацепился за тугие веревки, стягивающие бревна,стиснул зубы, выдерживая рев, грохот, свирепые толчки.