Первым, что он заметил, перешагнув порог кухни, был неяркий голубоватый свет, исходивший от лежащего на столе телефона. Черт! Его телефон! Он совершенно о нем забыл, но Эди, как видно, не забыла.

Неизвестный абонент… С тех пор как ему навязали первый мобильник (Мэгги, навязала, кто же еще!), Фрэнк изо всех сил старался избегать входящих звонков и не отвечал, даже если абонент был ему прекрасно известен. Все его проклятая застенчивость!.. Но сейчас… Сейчас он просто не мог позволить себе прибегнуть к своей обычной тактике. Придется ответить.

И Фрэнк взял телефон в руки.

– Алло?! – человек на другом конце почти кричал, стараясь перекрыть шум уличного движения.

– Алло…

– Фрэнк, это вы?

Голос показался ему знакомым.

– Дейзи?.. Да, это я.

Она ответила не сразу, и сердце у него упало. Вряд ли новости хорошие.

– Вам нужно как можно скорее приехать в больницу, Фрэнк.

– Но… Мне сказали, что только после обеда… Сейчас еще рано… или нет?

Фрэнк машинально посмотрел за окно и прищурился от яркого солнечного света. Перед глазами поплыли белые пятна, и ему пришлось ухватиться за стол, чтобы не упасть.

– Я, знаю, Фрэнк, но… Я не должна ничего вам говорить, я даже звонить вам не должна – особенно сейчас, когда моя смена закончилась, но… Мне кажется, Фрэнк – что-то пошло не так!

– Что вы хотите сказать?! – разговаривая, Фрэнк оперся свободной рукой на край стола и налег на нее всей тяжестью. Теперь вверх по руке побежали мурашки, а плечо и шею закололо крошечными тупыми иголочками.

– Я точно не знаю. Они начали выводить миссис Мэгги из комы, но, по-видимому, процесс идет не так, как рассчитывали. Я забыла на работе ключи, а когда возвращалась за ними, решила заглянуть к миссис Мэгги. Меня пропустили, хотя, в общем-то, не должны были… Я успела сказать ей, что вы все время были с ней рядом, что вы не отходили от нее ни на шаг, но… У меня такое впечатление, что миссис Мэгги перестала бороться. Я не знаю, сколько еще она…

Тупые иголочки добрались до головы Фрэнка, они кололи в лоб, в затылок, в мозг. Оторвав руку от стола, он привалился к буфету, и легкая дверца, за которой стояли овсяные хлопья, со стуком захлопнулась. Не может этого быть, думал он. Не может быть! Или… может?..

– Фрэнк? Фрэнк? Вы меня слышите?.. Я знаю, что не должна была вам звонить, но я подумала – вы имеете право знать…

– Да. Нет. То есть… Мне нужно к ней. Вы правильно поступили, Дейзи. И…

– Что, Фрэнк?

– Спасибо, Дейзи.

Фрэнк дал отбой. Он знал, что должен увидеть Мэгги как можно скорее. Она перестала бороться – так, кажется, сказала Дейзи? Нет, не может быть. Та Мэгги, которую он знал, никогда бы так не поступила, но… После того как Фрэнк столько раз прочел последние строки ее исповеди, что они вре́зались в его память глубже, чем планировка родительского дома, где прошло его детство, все, что он когда-либо о ней знал, перевернулось с ног на голову.

Впрочем, раздумывать было некогда. Оттолкнувшись от буфета, Фрэнк шагнул к раковине, открыл холодную воду и сунул голову под кран. Водопроводом давно не пользовались, поэтому вода из цистерны-накопителя отдавала затхлостью, но она была все же достаточно холодной, и Фрэнк почувствовал некоторое облегчение. Наконец он выключил воду и встряхнулся, как промокшая овчарка – овчарка, у которой звенит в ушах и ломит глаза.

И все же он почти пришел в себя. Привычно похлопав себя по карманам, как делал всякий раз, прежде чем выйти из дома, Фрэнк убедился, что бумажник и ключи на месте. Это ободрило его еще немного, и, сунув ноги в стоящие в коридоре ботинки, он вытер все еще мокрое лицо и руки рукавом куртки, которая почему-то висела на перилах лестницы. Сдернув с крючка в прихожей ключи от машины, Фрэнк выбежал из дома, с силой захлопнув за собой дверь.

Автомобиль стоял на своем обычном месте. Бросившись на сиденье, Фрэнк сунул ключ в замок зажигания и повернул. Ничего. Он попробовал еще раз. Никакого результата. Аккумулятор сдох? Фрэнк не мог в это поверить. Ну почему, почему ему так не везет?! Ладно, сколько там до больницы, если идти пешком? Час? Больше?.. Но ведь у него совсем нет времени!

Краем глаза Фрэнк заметил свой прислоненный к стене велосипед. Он ржавел здесь уже полгода, не прикрытый чехлом и без замка. Застрявший в заднем колесе камушек прорвал покрышку, и колесо немного спустило; должно быть именно поэтому на велосипед никто не польстился.

Но выбирать не приходилось. Фрэнк бросился к своему привычному средству передвижения и перекинул ногу через седло. Собственное тело, сгорбившееся над низким, с выносами рулем, показалось ему неуклюжим, к тому же мешал зажатый под мышкой ежедневник, но отступать он не собирался. Оттолкнувшись от земли, Фрэнк медленно тронулся с места, ловя рулем равновесие и жалея, что на нем нет защитного шлема. Виляя по неровной гравийной дорожке, он старался думать о Мэгги. Только о Мэгги.

На первом же светофоре он пролетел на «красный» – тормоза велосипеда тоже нуждались в ремонте. Автобус четвертого маршрута резко, со скрежетом, затормозил в считаных дюймах от его заднего колеса, а Фрэнк, потрясенный и напуганный, даже не сумел помахать водителю рукой в знак извинения, стыдливой благодарности или того и другого вместе.

Потом он помчался дальше. Его ноги одеревенели от усталости и напряжения, потеряв всякую чувствительность. Широко раскрытым ртом Фрэнк жадно хватал нагретый солнцем и пахнущий выхлопными газами воздух, но его все равно не хватало. Пот тек с него ручьями, и промокшая рубашка неприятно липла к телу при каждом повороте педалей. «Мэгги, Мэгги, Мэгги…» – словно заклинание твердил Фрэнк сквозь зубы. Больше всего на свете он боялся потерять и ее.

Прилив отчаяния и безумной энергии, вызванный звонком Дейзи, помог ему преодолеть почти три четверти расстояния до больницы. Дальше начинался крутой подъем. Фрэнк попытался взять его с разгона, но обнаружил, что у него больше нет сил нажимать на педали. Тогда, прямо на ходу, он соскочил с седла, едва не угодив при этом под колеса ехавшего за ним громоздкого «вольво», оттащил велосипед к обочине и швырнул к подножию низкой живой изгороди, отделявшей проезжую часть от тротуара.

– Эй, мистер, разве он вам больше не нужен? – пронзительно пискнул низкорослый, плюгавый мужчина, который при виде ржавого сокровища даже выпустил руку своей подруги.

– Забирай!.. – рявкнул Фрэнк, машинально бросив взгляд на свои ноги.

Только сейчас он заметил, что на левой ноге у него надет старый шлепанец – из той пары, в которой он обычно работал в саду, а на правой – парусиновая палубная туфля [28], которая никогда не ступала ни на какую палубу. Ни то, ни другое для бега категорически не подходило.