Он с видом изнеженного властелина раскинулся в тени зонта и лениво шевельнул пальцем, указуя на верхние ряды трибун.

– Поднять, – повторил Мышонок.

– Вот дерьмо, – выругалась Чудовище.

– И не поспоришь, – мило улыбнулся ей с удобного сиденья мастер-коротышка.

Не он один вывел со двора своих подопечных. Внутри круга в полсотни шагов в поперечнике вполне хватило места для полутора или двух десятков Достойных, растянувшихся в тени трибун вместе со своими мастерами, и примерно такого же количества стрелков с арбалетами наготове. Однако никто из них не додумался приволочь сюда погребальную ладью, что дало всем основание с любопытством и презрительной насмешкой наблюдать, как команда Коземорда силится вытащить лодку из круга.

Беда в том, что песчаный круг окружала деревянная стенка выше человеческого роста. Перелазов через нее по понятным причинам не предусмотрели, а потому, чтобы поднять ладью…

– Ванг Во останется весьма недовольна, если пострадает киль, – предупредил Коземорд.

– Может, лучше тогда было оставить эту дрянь в Кентом драной реке? – огрызнулась Чудовище.

– Нужен кто-то наверху, – сказала Бьен. – Хотя бы двое.

– Вы с Тупицей, – кивнул Рук. – Вы ростом меньше всех, здесь от вас мало толку.

– Мы и слабее других, – заметила Бьен.

– С этим не соглашусь, – сухо отозвался Тупица.

– Вперед, – вмешался Талал. – Мы ее запрокинем, так что основная тяжесть придется на наш конец. Вам останется только придерживать.

Кеттрал не повышал голоса, но в нем появились нотки, каких Рук прежде не замечал, – не то чтобы настойчивость, но тон, который у другого человека он назвал бы властным.

– Вы вчетвером лодку удержите? – спросила Бьен.

– Удержим, – подтвердил Мышонок.

– За себя говори, жирный, – буркнула Чудовище.

Тупица сцепил пальцы в замок. Бьен оперлась на его ладони, и он подкинул ее кверху. Закрепившись, она ухватила Тупицу за запястье и кое-как подтянула к себе.

К тому времени все прочие Достойные увлеченно наблюдали за происходящим. Когда Рук с остальными стали поднимать ладью над головами, на них посыпались насмешки.

– Вот что мы увидим в святые дни, – пошутил кто-то. – Аннурские шлюхи полезут с арены, цепляясь друг за друга.

Рук пропустил издевку мимо ушей.

А Чудовище нет.

– А еще посмотрим, – крикнула она через плечо, – как я вгоню эту ладью в твою отвислую задницу.

Она заслужила только новую волну злого смеха.

– Ты за своей кормой присматривай, – проорал другой голос. – Будешь и дальше так вилять жопой, кто-нибудь непременно решит проверить, такая ли она тугая, как на вид.

Женщина, перекосившись от ярости, стала оборачиваться.

– На Арене, – хладнокровно заметил невидимый им за бортами лодки Коземорд, – противник непременно попытается вывести вас из себя.

– И преуспеет, – рыкнула Чудовище.

– А после тебя, – не унимались насмешники, – займемся разрисованным илоедом.

– Спорим, он не только ил жрет!

«Не отвечай презрением на презрение, ненавистью на ненависть, – твердил себе Рук, напрягаясь под тяжестью ладьи. – Кто впускает в сердце желчь и злобу, тот нечист и не знает свободы».

Он пятнадцать лет опирался на эти и другие заповеди Учения, когда его проклинали, осыпали плевками и насмешками в самых глухих кварталах Домбанга. Он не забыл своего удивления, когда впервые понял, что они правдивы; что мир, если смотришь на него сквозь линзы любви и прощения, действительно становится светлее и лучше.

Те линзы разлетелись вдребезги в горящем храме Эйры.

Он и сейчас помнил слова каждой заповеди, умом еще верил в послание богини. А вот чувствовать ее истины больше не мог. Ярость засела в душе, как колючка в плотном шелке. Больше всего ему хотелось бросить лодку, развернуться к этим Достойным и колотить кулаком по лицам, пока не умолкнут. Желание было таким сильным, что он испугался себя.

– Хотите сделать врагу подарок, – преспокойно рассуждал над ним Коземорд, – поддайтесь на его подначку.

Рук сделал вдох, ощутил, как вместе с воздухом легкие наполняет ненависть, и медленно выдохнул.

– Просто поднимаем лодку, – проворчал он, поднатужившись.

– Поднимаем, – согласился Мышонок.

– Ладно уж, дерьмецы-терпилы, – рявкнула Чудовище. – Подниму.

Что касается Талала, тот промолчал, а на плечах и спине у него обозначились жгуты мышц, и нос лодки поравнялся с гребнем стены.

– Вперед! – крикнула сверху Бьен. – Подайте вперед.

Они с трудом придвинулись на пару шагов.

– Держу!

Ее участие вовсе не ощущалось. Лодка как будто стала еще тяжелей. Одно дело держать груз на уровне плеча, другое – высоко над головой. Рядом с собой Рук слышал поток брани Чудовища, дальше, у кормы, тяжело пыхтел Мышонок.

– Здесь нужен еще кто-то, – звенящим от усилия голосом проговорила Бьен. – Скорее!

– Талал… – позвал Рук.

– Иди, – ответил кеттрал.

– Иди, – согласился Мышонок.

– А вы втроем?..

– Вали уже, любовник хренов, – сплюнула Чудовище.

Едва Рук выпустил борт, корма просела. Застонал Мышонок, невольно крякнул Талал. Чудовище на несколько волшебных мгновений перестала ругаться.

Рук чуть помедлил, уверился, что они справляются, и в два шага оказался у стены – подпрыгнул, уцепился за верх, забросил тело на гребень. Бьен с Тупицей свесились вниз, пытаясь одновременно тянуть лодку кверху и на себя. Рук втиснулся между ними, нащупал захват под носовым настилом и стал поднимать. Плечи готовы были вывернуться из суставов, но Бьен с Тупицей уже перехватились надежнее, и тяжесть снова стала посильной. Они медленно-медленно поднимали лодку, пока не пришла очередь Чудовищу лезть на стену, а за ней Талалу, и, наконец, когда над гребнем прошла большая часть киля, Мышонку.

Тут выяснилось, что толстяк поднимает тяжести лучше, чем лазает по заборам. Пока Талал карабкался к остальным, он в одиночку удерживал корму, только жмурясь от стекающего со лба пота. А вот стена оказалась ему не по силам. До гребня Мышонок дотянулся легко, ему даже подпрыгивать не пришлось, но подтянуться не сумел. Дернулся пару раз, попытался упираться подошвами, потом попробовал закинуть колено, как сделала Чудовище, – все впустую.

– Ты неделю так висеть собрался, якорь гребаный? – крикнула ему Чудовище.

– Якорь? – возмутился Мышонок.

– Ему нужна помощь, – сказала Бьен.

– А нам не нужна? – парировала Чудовище. – У тебя мышцы как тряпки, а нам вчетвером не удержать.

Бьен задумалась и кивнула.

– Я помогу. Я из вас самая слабая.

– По-моему, – изрек Тупица, – тут имеет место логическая неувязка.

Но Бьен уже скользнула под днище ладьи. Без ее поддержки лодка немного опустилась, но без Мышонка или Талала было бы хуже. Рук сцепил зубы, налег посильней, и днище выровнялось, а Бьен уже спрыгнула на песок. Руку оставалось только гадать, как она думает поднять мужчину втрое тяжелее себя. Впрочем, оказалось, поднимать она и не думала. Не пытаясь подсадить Мышонка, она упала на четвереньки у самой стены. Рук видел, как зарылись во влажный песок ее ладони и колени. Достойные