Он тоже отпустил свою ношу. Орлан по пологой линии пошёл к земле, слёту взрывая почву и одновременно превращаясь в медведя…

* * *

Не сильный, но неприятный удар копыта в бок привёл Велеса в чувства.

— Вставай, Пушан! Некогда лежать! Надо отсюда убираться!

Это голос Дхармы.

Медведь поднялся на лапы и стал неуклюже разворачиваться всем телом, чтобы поглядеть, как дела у Титона. Увиденное не порадовало. Мальчишка лежал на земле и хныкал, уткнувшись лицом в песок, как красна девица. Велес сначала ожидал, что он окажется без чувств, но потом подумал: «А хрен ли покойнику сделается?» И точно. Ничего не сделалось. А вот с рекой за ним творилось что-то совсем неладное.

Насколько хватало глаз, вся река теперь покрылась непрерывно извергающимися огненными гейзерами, а громадные змеи дружно полезли из кроваво-гнойного месива на берег. На тот самый берег, где стояли боги и души. Чёрный склизко-блестящий поток широкой полосой изливался из реки на широкий пляж. И вся эта мерзкая рать, судя по всему, ползла в их сторону. А между богами и чёрным валом лежал и хныкал Титон.

Картина исхода тварей из реки разворачивалась медленно и величественно. Они явно не спешили. Вдруг один самый шустрый монстр резко вырвался вперёд и бросился на мальчишку. Миг, и тело Титона исчезло в зубастой пасти. Чёрный вал застыл и стал потихоньку откатываться назад к реке.

Медведь взревел в ярости. Когти на передних лапах превратились в небольшие бронзовые кинжалы. В два прыжка молодой бог настиг разворачивающегося монстра. Когти-кинжалы вонзились в шею чудовища.

— Шакра-а-а! — раздалось за спиной Велеса и молодой бог увидел, как десятник марутов, подхватив с земли острый камень, ринулся на чудовище.

Медведь рвал зубами и когтями тугую змеиную плоть за головой монстра. Шакракарт от души молотил чудовище камнем по черепу. Когда тело перестало сопротивляться, Велес перевернул монстра на спину и взрезал бронзовыми когтями-кинжалами брюхо. Оттуда вывалился вполне себе невредимый Титон. Шакракарт схватил мальчишку за шиворот, встряхнул, как мешок, поставил на ноги и мягко толкнул по направлению к застывшему в изумлении Дхарме.

— Беги!

Титон неуклюже побежал вперёд. Шакракарт с медведем — за ним. Чёрный вал, почти убравшийся назад в реку, заколебался и опять двинулся вперёд.

А за спиной Дхармы тоже стало твориться что-то неладное. Сияющий свет померк. Его заслонил чёрный клубящийся дым, в котором временами змеились ярко-зелёные молнии. Туча странного дыма приближалась. И у Велеса возникло ощущение, что там в этом дыму копошатся огромные скользкие щупальца. Этот кошмар он уже видел один раз. В тот самый день, когда стал богом…

* * *

Бурый медведь, чёрный бык, доблестный воин и трясущийся от страха мальчишка. Эти четверо стояли посреди кошмара, которому не было имени. С одной стороны стена гигантских зубастых червеобразных змей, а с другой — клубящаяся туча чёрного дыма, в которой копошатся чудовищные щупальца. И это жуткое кольцо продолжало сжиматься, но теперь уже с какой-то странной обречённой неспешностью.

— Ну, и кто из вас скажет, что теперь делать? — в сердцах проронил Дхарма.

— Отдайте меня им, дяденьки! Простите меня! Я заслужил это, — вновь заскулил Титон. — Отдайте и всё закончится.

— Нет, — резко оборвал его Велес. — Я не отдам тебя этим тварям!

Молодой бог был сейчас абсолютно уверен в своей правоте. Нельзя отдавать мальчишку чудовищам. Он чувствовал, что если сделает это, то потеряет самого себя. Предаст не этого глупого пацана, а свою собственную сущность, всю свою прошлую и будущую жизнь. Нельзя отдавать детей таким гнусным монстрам на растерзание.

— Дяденьки! — не унимался Титон. — Вы же не понимаете. Вы должны меня отдать. Я — убийца!

Велес сначала не понял, что сказал мальчишка. Но, когда через секунду до него дошло содержание этих слов, мир вокруг покачнулся, а в глазах потемнело.

Титон убивал! Он всё-таки убивал! Велес, как дурак, готов был объявить войну всему миру, вступить в борьбу со всеми силами Вселенной ради этого сопляка, а сопляк оказался убийцей!

— Прекрасно! — словно сквозь вату донеслись до Велеса слова Дхармы. — Я-то всё ждал, когда это откроется?

— Ты знал? — изумился Велес.

— Да, Пушан. Ничто не скроется от ока бога справедливости. Ты помнишь того младенца, что мы видели у сгоревшей хижины? Прекрасно! Это Титон разбил ему голову. Кстати, это было его единственное убийство.

— Почему, Титон? — только и смог выдавить из себя Велес.

— Дафн велел, — тихо и безучастно ответил мальчишка. — Ребёнок слишком громко плакал. Арахниду и Дафну это не понравилось. Отвлекало от женщин. Он велел вынести ребёнка из дома и убить, чтобы не орал. Мы с отцом вынесли его из дома, и отец сказал, чтобы я взял его за ноги и стукнул головой о дверной косяк. Детёныш был чужим, орущим и к тому же обгадился. Я сделал, как велел отец. А теперь отдайте меня тварям. Я заслужил.

Медведь вмиг превратился в голубоглазого блондина.

— Молокосос! — тыльной стороной правой руки он отвесил такую пощёчину Титону, что тот не удержался на ногах и упал, приземлившись на пятую точку. — Ты — убийца! Но я не отдам тебя этим тварям!

Да. Титон оказался убийцей. Но этот факт уже ничего не менял. Велес понимал, что отдав мальчишку монстрам, из-за того, что тот когда-то совершил нечто гнусное, будет выглядеть не лучше, самого Титона, убившего ребёнка потому что этого требовали другие и потому что младенец измазался в дерьме. Сейчас вот Титон выглядит таким же обгадившимся малышом. Так что его за это отдать чудовищам? Это вернт жизнь младенцу? А как после этого можно будет жить самому? Пожалуй, это будет самое подлое из всего, что совершил во всех своих жизнях Велес. И пережить это будет сложно, даже если ты стал бессмертным. Тем более если ты стал бессмертным! Через тысячу лет потом вспоминать, как струсил и предал здесь и сейчас. А пошли они все к демонам! Жизнь не стоит того, чтобы спасать её столь гнусным путём. Лучше сдохнуть сейчас, чем жить потом с этой гнилью внутри.

— Я не отдам тебя этим тварям, — решительно повторил Велес, возвращая себе медвежье обличье и готовясь к последней схватке.

Изумление промелькнуло в глазах Дхармы и Шакракарта. Страх и восхищение перед этой яростной мощью и несгибаемой решительностью молодого бога читались в глазах Титона.

— Дядя Пушан! Если бы я тогда знал, что знаю сейчас, я бы никогда этого не сделал, — в словах поднимающегося с земли мальчишки слышалась неподдельная искренность. — Но уже ничего не изменишь. Я должен искупить свой Грех. Отдайте меня…