старения). Организаторы поселили нас в роскошном старинном отеле рядом с Большим каналом и площадью Сан-Марко. Конференция запомнилась личным знакомством с известным американским патологом В. Кристофало. Я хорошо знал его работы по пролиферативной активности тканей при старении. Мне импонировало его критическое отношение к попыткам прямого переноса данных по репликативному старению in vitro на ситуацию in vivo. Беседа с Кристофало и его доклад лишний раз убедили меня в том, что полученные нами данные о возрастной динамике пролиферативной активности эпителия толстой кишки и некоторых других тканей в опытах на крысах и интерпретация их вполне корректны, а наши позиции полностью совпадают. Другим запомнившимся событием этой конференции была блестящая лекция жены К. Франчески профессора Виты Фортунати. Темой лекции было отражение образа пожилого человека в искусстве и литературе разных веков и разных культур. Вита была деканом филологического факультета Болонского университета. Лекция была прочитана в великолепном дворце, стоявшем на Гранд-канале, и предваряла приём, который состоялся сразу после лекции. Изумительные интерьеры, старинная мебель и картины, вид из огромных окон на канал создавали особую непередаваемую атмосферу, ощущение нереальности происходящего.

Юбилей И. И. Лихницкой

В декабре 1997 года исполнялось 90 лет Ирине Измайловне Лихницкой – патриарху, вернее, матриарху российской геронтологии. Ведь именно она в 1957 году вместе с академиком З. Г. Френкелем основала первое на территории СССР городское Научное общество геронтологов и гериатров, которое бессменно возглавляла практически до самой своей смерти, не дожив двух лет и двух недель до своего столетия. Посовещавшись с Э. Пушковой и В. Хавинсоном, мы решили организовать научную конференцию, посвященную 40-летию Ленинградского общества и 90-летию Ирины Измайловны. Конференцию провели в Доме ученых на Дворцовой набережной. Программу уложили в один день. От имени Геронтологического общества я вручил Ирине Измайловне огромный букет и диплом Почетного члена Геронтологического общества. Можно было только восхищаться тем, с каким достоинством держалась Ирина Измайловна во время церемонии поздравлений! Она стоя выслушала все поздравления, лишь слегка опираясь на спинку стула, категорически отказавшись присесть, а затем в пятнадцатиминутном, блестящем по содержанию и безукоризненном по форме выступлении поблагодарила присутствующих и выступавших за поздравления и подчеркнула, что счастлива видеть, что дело, которому она посвятила свою жизнь, успешно развивается в стране, и она горда тем, что внесла свой скромный вклад, воспитав дочь, которая также посвятила себя этому делу.

Римские каникулы

В начале 1998 года мне пришло приглашение принять участие в международной конференции «Рак у пожилых», которая должна была состояться 4–10 октября в Риме. Приглашение было весьма лестным – мне предложили выступить с пленарной лекцией, оргкомитет брал на себя все расходы по поездке. На конференцию я поехал с женой. Пока я заседал, Лена самостоятельно знакомилась с Римом и даже, добравшись до Ватикана, видела Папу Иоанна Павла II. Мне удалось несколько вечеров провести с ней в прогулках по Вечному городу. Из Рима мы перелетели в Болонью. Нас встретил Паоло Джиротти – муж Камиллы Данильченко, с которой я познакомился в доме Клаудио Франчески и Виты Фортунати. Вита – профессор кафедры английского языка Болонского университета, в то время была деканом филологического факультета. Её подруга Камилла – профессор того же факультета, преподавала восемь славянских языков. История этой женщины и ее союза с Паоло заслуживает специального рассказа.

Отец Камиллы боролся с басмачами в Узбекистане, там прошло ее детство. Он погиб на фронте в Великой Отечественной войне и был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Камилла поступила на филфак МГУ. На 3-м или 4-м курсе ее послали в Болгарию изучать болгарский и церковнославянский языки. Перед отъездом она перенесла личную трагедию – погиб её жених, летчик-испытатель. Учить язык Кирилла и Мефодия пришлось в Духовной академии. Она все занятия просиживала за занавеской, куда только и могли её допустить – женщин в Духовную академию не пускали. Однажды Камилла ехала автостопом куда-то по своим делам в Болгарии. Из остановившегося автомобиля вышел молодой человек, поразительно похожий на её погибшего жениха. Они познакомились. Паоло – так звали юношу – был итальянским инженером, монтировавшим какое-то оборудование в Болгарии. Вспыхнувшее чувство было таким сильным, что, когда стажировка Камиллы закончилась и нужно было возвращаться в Москву, они решили пожениться. Пришли к священнику. Он сказал им, что, если их обвенчает, его лишат сана, поскольку она комсомолка из Советского Союза, а он – итальянец, католик из капиталистической страны. Видя отчаяние, охватившее влюбленных, он всё же совершил таинство венчания, объяснив молодым, что браки, заключенные в Болгарии, признаются в Италии, так как болгарский царь был женат на итальянской принцессе. В Москве её брак не одобрили – выйти замуж за иностранца-«капиталиста» приравнивалось к измене Родине. Семья Паоло, в которой были и герои Сопротивления (я сам видел на стене ратуши в Болонье портреты пяти членов семьи Джиротти, расстрелянных немцами), и кардинал, не приняла Камиллу – девчонку из России. Они жили трудно, но счастливо. Камилла была спортивная девушка – лихо гоняла на мотоцикле. Где-то она прочитала об отборе гонщиков для участия в ралли «Париж – Дакар». Она тайно от Паоло приняла участие в конкурсе и, к своему удивлению, была зачислена в команду «Опеля». Со своей напарницей-голландкой она неожиданно для всех заняла второе место в гонке. Паоло узнал об этом подвиге только из газет. Жизнь продолжалась, Камилла оказалась настолько способной к языкам, что стала преподавать. Она составила болгарско-итальянский словарь, за что была избрана членом-корреспондентом Болгарской академии наук, а потом стала профессором самого старого университета Европы в Болонье, основанного в 1054 году. Говорят, что талант плейотропен, то есть если человек талантлив, то он талантлив во многих областях. Камилла писала и переводила стихи, пишет замечательные картины маслом. Её выставки проходили в разных городах Италии. В их необычном доме постройки XIII века в старой части Болоньи на улице Маскарелла, по легенде принадлежавшем самому святому Доминику, было много картин, книг и необыкновенная атмосфера любви и благожелательности. Камилла прекрасно готовила – её плов по-узбекски был выше всяких похвал. В один из моих приездов в Болонью Вита Фортунати и познакомила меня с зашедшей к ней подругой. Нужно сказать, что в Болонье я обычно останавливался в доме у гостеприимного Клаудио Франчески – у них с Витой была большая квартира, дети выросли и жили со своими семьями отдельно. В этот же приезд Камилла настояла, чтобы мы с Леной остановились у неё в доме. Нет слов, Камилла показала нам Болонью, как не показал бы ни один гид. Не забыть её эмоциональных рассказов, подробностей, которые мог знать