– Бесполезно. Это другой язык. Я не умею импользоваться.

– И все же попытайтесь.

Он последовал ее совету. Но на этот раз не увидел ничего,кроме множества разных людей. Замелькали картины солнечных дней, лицо Элли,Грэма, калейдоскоп других лиц. Вспышки света словно перемещали его взгляд то водном направлении, то в другом… Дверь рубки, хлопающая от ветра, какой-товысокий мужчина без рубашки, поднимающийся из трюма наверх… И Роуан. Да, Роуан,Роуан, Роуан. Она была рядом со всеми, кто возникал перед его внутреннимвзором. Всегда Роуан, иногда – счастливая Роуан. Майклу не удалось увидеть наборту этой яхты ни одного человека, рядом с которым не было бы Роуан.

Майкл поднялся с досок, встал на колени. Вторая попыткаошеломила его сильнее, чем первая. Уверенность в том, что он что-то узнал оРоуан уже тогда, когда бездыханный лежал на палубе, была лишь иллюзией, тонкимслоем, снятым с густого покрова ее образов, наполнявших яхту. Это знание простоперемешалось с другими слоями видений, сквозь которые он продирался. Возможно,он обрел знание о Роуан только потому, что держал ее руку. А может, всеобъясняется еще проще: прежде чем он вновь оказался на палубе, Роуан рассказалао том, как это было. Утверждать что-либо наверняка невозможно.

Словом, суть в том, что он по-прежнему ничего о ней не знаети по-прежнему не в состоянии вспомнить самое важное! А она просто оченьтерпеливая и понимающая женщина. Надо сказать ей спасибо и уходить отсюда.

Майкл сел на палубе.

– К черту все, – прошептал он.

Он натянул перчатки, потом достал носовой платок,высморкался и поднял воротник куртки, чтобы защититься от ветра. Впрочем, чтоветру такая тонкая курточка?

– Пойдемте в дом, – сказала Роуан.

Она взяла его за руку, как маленького. Как ни странно, емуэто понравилось. Едва они перелезли через борт проклятой яхты с ее скользкой икачающейся палубой и оказались на пирсе, Майкл почувствовал себя намного лучше.

– Благодарю вас, доктор, – сказал он. –Попытаться все же стоило, и у меня нет слов, чтобы выразить вам благодарностьза то, что вы позволили мне это сделать.

Роуан обняла его за талию, почти вплотную приблизив к немулицо.

– Может, в другое время у вас получится.

Снова ощущение… Еще одна деталь: он знает, что под палубойесть каюта, где она часто спит и где к зеркалу приклеена его фотография…Неужели он опять краснеет?

– Пойдемте в дом, – повторила приглашение Роуан ибуквально потащила его за собой.

Внутри было уютно. Однако усталость и разочарованиеоказались слишком велики, чтобы позволить Майклу размышлять об уюте. Емухотелось отдохнуть, но он не осмеливался даже помыслить об этом. Нет, надоехать в аэропорт. Брать чемодан и ехать. Там он вздремнет на пластиковом стулев зале ожидания… Один путь к открытию перерезан, и нужно как можно скореевоспользоваться другим.

Оглядываясь на силуэт яхты, Майкл поймал себя на желании ещераз сказать им, что он не отказывается от своей цели, а просто пока не можетвспомнить. Он ведь даже не знает, действительно ли портал служит входомкуда-то. И еще число… Там ведь было число. Причем очень важное. Он подошел кстеклянной двери и прижался лбом к ее прохладной поверхности.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – прошептала Роуан.

– Я сам не хочу, – признался Майкл. – Нодолжен. Понимаете, они на самом деле чего-то ждут от меня. Тогда они объяснили,чего именно. Я обязан сделать все возможное и уверен, что возвращение в НовыйОрлеан – это часть пути к успеху.

Роуан молчала.

– С вашей стороны было очень любезно привезти менясюда.

И вновь молчание в ответ.

– Может… – после долгой паузы прошептала она.

– Может… что? – Майкл резко обернулся.

Роуан стояла спиной к свету. Она успела снять куртку, и всвитере крупной вязки выглядела очень стройной и грациозной: длинные ноги,удивительно красивые скулы и узкие запястья рук…

– Скажите, а вам никогда не приходило в голову, что таки должно быть: расчет в том и состоял, чтобы вы все забыли?

Ее предположение застало Майкла врасплох, и потому онответил не сразу:

– Вы верите в истинность моих видений? Я хочу сказать,вы читали то, что печатали об этом в газетах? Так вот, в том, что касаетсявидений, они написали правду. Конечно, журналисты сделали из меня дурачка,полного идиота. Но суть-то в том, что тогда там было столько всего, стольковсего и…

Жаль, что ему не удавалось отчетливо разглядеть выражение еелица.

– Я верю вам, – спокойно сказала Роуан и,помолчав, добавила: – Всегда страшно оказаться на волосок от гибели, случайноестечение обстоятельств, круто меняющее жизнь, способно испугать каждого. Вотпочему нам нравится думать, что так было предначертано…

– Это действительно было предначертано!

– Хочу только добавить, что в вашем случае волосок былслишком тонким. Когда я заметила вас, уже почти стемнело. Пятью минутами позжея вряд ли разглядела бы вас в воде, и мы бы не увиделись сегодня.

– Вы пытаетесь найти объяснения, и это очень любезно свашей стороны. Я искренне ценю ваши усилия. Но, видите ли, мои воспоминания…точнее говоря, те ощущения, что мне довелось испытать… они настолько сильны,что не нуждаются ни в каких объяснениях. Я видел их, доктор Мэйфейр, они тамдействительно были. И…

– И что же?

Майкл покачал головой:

– Это что-то вроде эмоционального всплеска – в какой-тобредовый момент я словно бы вспоминаю, но в следующее мгновение все исчезает.То же самое происходило со мной и тогда, на палубе. Знание… да, едва открывглаза, я еще отчетливо помнил, что происходило там… А потом это ушло…

– Слово, которое вы тогда сказали, точнее, прошептали…

– Я не уловил его – не видел себя произносящимкакое-либо слово. Но вот что я вам скажу: мне кажется, что уже тогда я зналваше имя. Знал, кто вы.

Она молчала.

– Однако я не уверен…

Майкл в замешательстве обернулся. Почему он тянет время? Гдеего чемодан? Ему действительно пора в аэропорт. Но он настолько устал, чтоникуда не хотел ехать.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – снова сказалаРоуан.

– Вы серьезно? Значит, я могу побыть здесь еще?

Он посмотрел на нее, на темную тень худощавой фигуры на фонеслабо освещенного стекла.