С самого начала защитники «Стандард Ойл» увидели в истории с округом Кларион преимущество – теперь можно было отказываться давать показания во многих гражданских исках, утверждая, что это может повредить в уголовном деле. Рокфеллер все же опасался, что иск Клариона создаст прецедент, и занял боевую позицию. «Мы расположены сражаться, а не подчиняться вечно этому шантажу», – настаивал он42.

В глубине души, Рокфеллер, вероятно, был не на шутку встревожен нависшим криминальным делом, так как решил умиротворить добытчиков и заключить политическую сделку. За день до Рождества 1879 года «Стандард Ойл» отменила политику немедленной отправки и согласилась встретиться с бурильщиками в отеле «Пятая авеню» в Нью-Йорке. В историческом соглашении «Стандард Ойл» отказалась – или сделала вид — использовать тайные скидки и возвраты и согласилась опубликовать грузовые тарифы; «Юнайтед пайп лайнс» больше не будет делать различий между отправителями и будет транспортировать всю нефть в разумных пределах. В итоге криминальные и гражданские дела против «Стандард Ойл» в Пенсильвании были сорваны. Со временем выяснилось, что обязательство «Стандард» отречься от скидок являлось в основном фигурой речи, чтобы уладить дела.

Осознавая, что теперь судьба «Стандард Ойл» вынесена на политическую арену, Рокфеллер вопреки своему длительному предубеждению взял акции в двух кливлендских газетах, вложив пять тысяч долларов в «Геральд» и десять тысяч – в «Лидер», и объяснил полковнику Оливеру Пейну, что раз «господин Флаглер считает, что, возможно, мы уделяли слишком мало внимания влияниям такого рода, я решил, что лучше это сделать»43. Официально Рокфеллер продолжал придерживаться политики упрямого молчания, но теперь он имел больше путей доступа к прессе, чем признавал. Пейн, в свою очередь, считал, что «Стандард Ойл» следует перейти от подкупа политиков к прямому их контролю и сообщил Рокфеллеру касательно законодательного собрания штата Огайо: «Я бы хотел сказать, что покончил с сантиментами в политике… Нам следует убедиться на будущее, что в собрании округа есть человек умный, влиятельный и что это наш человек»44. Рокфеллер ответил Пейну делать «все, что необходимо»45.

Примерно в это время Рокфеллер нанял в юридический отдел «Стандард» Роджера Шермана, который вел против него дело нефтедобытчиков. Шерман годами храбро боролся за Ойл-Крик, стремясь посадить Рокфеллера. Теперь Рокфеллер оказался достаточно хитер, чтобы предложить ему работу, а Шерман достаточно наивен – или достаточно оригинален, – чтобы согласиться. Рокфеллер всегда гордился силой своего убеждения и особое удовольствие испытывал, заманивая оппонентов, которых начинал ценить, наблюдая за их действиями против него. Когда в 1880-х годов адвокат Верджил Клайн выиграл против него два иска, Рокфеллер пригласил его к себе в контору. «Господин Клайн, – сказал он, – вы хорошенько нас поколотили. Теперь мне хотелось бы, чтобы вы пришли работать на меня»46. Клайн согласился и надолго влился в команду юристов «Стандард Ойл».

С Роджером Шерманом все получилось иначе. Проведя необычно неактивный год в штате, он понял, что Рокфеллер дал ему контракт на пять лет, очевидно, чтобы нейтрализовать его. Когда Шерман попытался оказаться от контракта, он смог добиться только компромисса, позволявшего ему вернуться к общей практике в западной Пенсильвании, пока его не затребует «Стандард Ойл» Позже он попытался выступать против Рокфеллера, но независимых производителей слишком разочаровал его флирт со «Стандард», и они не хотели иметь с ним дело. Как он и хотел, Рокфеллер лишил Шермана блеска и отделил от его бывших почитателей.

Еще с детства, будучи сыном городского парии, Рокфеллер проявлял заметные черты паранойи. Теперь, сражаясь в судах и законодательных палатах, он пришел к убеждению, что негодяи плетут против него заговоры и жаловался одному коллеге на «эту несправедливую процедуру науськивать Соединенные Штаты с сетями на «Стандард Ойл Ко» 47. Главным зачинщиком его несчастий он называл Джорджа Райса, независимого нефтепереработчика, который с упорством гарпии преследовал его десятилетиями.

В своих передвижениях в 1879 года Рокфеллер в основном руководствовался необходимостью уворачиваться от повесток. В июле Ассамблея штата Нью-Йорк провела слушания под председательством Алонзо Бартона Хепберна, исследуя подпольные отношения между железными дорогами и различными отраслями промышленности. Комиссия изучила мельников, мясокомбинаты и производителей соли, затем нацелилась на «Стандард Ойл», компанию, больше других прославившуюся взаимными услугами с железными дорогами. Тем летом Рокфеллер оставался в Форест-Хилл, вне доступа комиссии.

Слушания Хепберна, как и многие другие случаи привлечения внимания к Рокфеллеру, разожгли общественное негодование против него и непреднамеренно укрепили его образ таинственного неуязвимого гения. Комиссия вызвала Уильяма Г. Вандербильта, который воздал должное организованности и мастерству руководителей «Стандард Ойл». «Я давно говорил, что, если все так продолжится, люди из нефти будут владеть дорогами… Они значительно умнее меня. Это очень предприимчивые и умные люди. Я никогда не сталкивался с классом людей таких же умных и способных, как они в своем деле»48.

Джон Д. Арчболд, давая показания, продемонстрировал манеру – дерзкую, заносчивую, поверхностную и высокомерную, – в которой он в будущем отметал юридические претензии в адрес руководства «Стандард Ойл». Когда ему задали вопрос о его обязанностях как директора, Арчболд парировал: «Я требую дивиденды. Это единственная обязанность, которая у меня имеется в связи со «Стандард Ойл Компани»49. Он дал откровенно ложные показания, сказав, что «Стандард» не контролирует «Акме ойл компани». Председатель Хепберн попросил его вернуться на следующий день и продолжить отвечать на вопросы, но получилось, как будто это Арчболд разрешил комиссии быть свободной, а не наоборот: «Я выделил время сегодня, – ответил он им. – У меня нет возможности вернуться к вам»50. В большинстве случаев представители «Стандард» уклонялись от ответов традиционной уловкой: «Я отказываюсь отвечать по совету юриста»51.

Опубликованный отчет Хепберна задокументировал повсеместный фаворитизм железных дорог по отношению к крупным отправителям и подтвердил то, что иначе показалось бы фантастическими домыслами. Одна только Нью-Йоркская Центральная осуществила шесть тысяч секретных контрактов, операции «Эри» равным образом пестрели привилегированными соглашениями. Комиссия критически отметила «Стандард Ойл» как «загадочную организацию, из-за характера дел и трансакций которой ее представители отказываются дать ее историю или описание, чтобы это свидетельство не было использовано для обвинения их в преступлении»52.

Нефтепереработчики годами спорили, являются ли железные дороги нерегулируемыми предприятиями, свободными заключать любые сделки, какие им нравятся или общественными перевозчиками, обязанными обращаться со всеми одинаково. Отчет Хепберна подкреплял точку зрения последних, говоря, что предпочтение, отданное железными дорогами «Стандард Ойл», являлось «самым беззастенчивым искажением обязанностей общественного перевозчика в личных целях… в мировой истории»53. Для исправления ситуации и установления справедливых тарифов законодательное собрание штата Нью-Йорк создало комиссию по железным дорогам. Но отчет Хепберна и запоздал, и был недостаточно действенен, чтобы остановить триумфальный марш Рокфеллера, так как, умело используя секретные контракты с железными дорогами, он уже добился превосходства в нефти. И более того, его фирма пошла дальше и обратилась к трубопроводам, что гораздо эффективнее. Циник может даже поспорить, что слушания Хепберна неоспоримо доказали, что железные дороги уже не играют особой роли.