В конце 1883 года жизнь Рокфеллера кардинально изменилась, с переездом в Нью-Йорк он приобрел гораздо более высокий статус. 1884 год окажется судьбоносным для страны, рухнут банки, начнется паника, потерпит крах брокерская фирма генерала Гранта «Грант энд Уорд». Демократ и реформатор Гровер Кливленд с триумфом победит на президентских выборах коррумпированного кандидата от республиканцев Джеймса Г. Блейна, и впервые за много лет Белый дом займет демократ.

Рокфеллер давно чувствовал притяжение Нью-Йорка и при оживленном экспорте керосина каждый год по работе проводил там часть зимы. Призрак скитавшегося где-то отца преследовал его, он крайне неохотно покидал Сетти и детей и в середине 1870-х годов две зимы размещал их в отеле «Виндзор» на Пятой авеню, где Джей Гулд часто замышлял свои грабительские захваты. С 1877 по 1884 годы Рокфеллер и его семья останавливались в отеле «Бакингхэм», апартаментах на Пятой авеню, сегодня там расположен универмаг «Сакс». У них был большой номер люкс в тени собора Св. Патрика, чьи огромные витражи неясно вырисовывались ночью за окнами. (Одно из первых воспоминаний Младшего: мать резко отчитала его, когда он не поблагодарил официанта в отеле за то, что тот принес еду.) После смерти Харви Спелмана в 1881 году бабушка Спелман и тетя Лют начали занимать номер на том же этаже и делили с семьей трапезу. В конце весны и до начала осени приближенные лица возвращались в Форест-Хилл, откуда Рокфеллер поддерживал связь с Нью-Йорком через новейший телеграф.

Дела теперь требовали переезда Рокфеллера на Восточное побережье. В эпоху магистральных трубопроводов огромные объемы сырой нефти текли к перерабатывающим заводам на берегу моря и подпитывали процветающий экспорт, понижая в статусе Кливленд и другие центры внутри страны. В ответ на экспортный бум «Стандард Ойл» основала крупные заводы в Бруклине, Бейонне, Филадельфии и Балтиморе. Теперь в отношениях между штаб-квартирой в Кливленде и ее разрастающейся нью-йоркской ветвью наметилось, пока еще скрытое, напряжение. Однажды Бенджамин Брюстер, один из директоров «Стандард», заявил Рокфеллеру, что теленок о двух головах уместен лишь в цирке, а концерну голова нужна одна: «Вы не можете держать одну голову в Кливленде, а вторую в Нью-Йорке. А потому вам придется либо оставить Кливленд и приехать сюда, либо нам нужно собираться, уезжать из Нью-Йорка и ехать в Кливленд»6.

К моменту, когда Рокфеллер и Оливер Пейн перебрались в Нью-Йорк в конце 1883-го и начале 1884 года, Генри Флаглер уже опередил их на два года. Хотя Джон и Сетти теперь были необычайно богаты, они все еще предпочитали скромный стиль, стремились к чувству уединения старой аристократии и искали дом на тихой боковой улочке. Они обменяли девять участков недвижимости Манхэттена стоимостью шестьсот тысяч долларов на четырехэтажный особняк по адресу: 54-я Западная улица, дом 4. Здание было увито плющом и окружено лужайками; позже на этом месте разместится сад скульптур Музея современного искусства. Дом, хотя просторный и удобный, был крайне скромным для человека уровня Рокфеллера: как и его резиденция в Кливленде, он искусно маскировал размеры состояния. При всем ее социальном престиже, Пятая авеню теперь превратилась в оживленную будоражащую нервы магистраль, как вспоминал с волнением Младший: «Она была вымощена брусчаткой, и я все еще слышу шум колес, гремящих по улице. Она была устрашающе шумной»7. Напротив, 54-я Западная улица представляла собой тенистое местечко к северу от Ботанического сада Элгина, который позже стал частью Рокфеллеровского центра. Напротив дома Рокфеллера стоял госпиталь Св. Луки, с лужайками и садами, придававшими улице благоуханное умиротворение.

Дом, который приобрел Рокфеллер, скрывал пышный будуар прекрасной Арабеллы Уоршэм, выдававшей себя за племянницу железнодорожного магната Коллиса Хантингтона, хотя на самом деле она была его любовницей. Когда в конце 1883 года жена Хантингтона умерла, он решил жениться на Арабелле и сделать из нее честную женщину. Степенный особняк, где проходили их тайные свидания, пошел на продажу, и забавно, что именно Рокфеллер прибрал к рукам их любовное гнездышко. Джон Д., человек бережливый, не изменил своим обычаям и сохранил мебель, даже при том, что в данном случае стиль до нелепости отличался от его собственного. В интерьере присутствовали нотки пышной чувственности, например, на первом этаже располагался экзотический мавританский салон Арабеллы, а наверху турецкие бани. Главная спальня была художественно отделана в англо-японском стиле, с деревянными панелями под черное дерево, большой двуспальной кроватью с балдахином и великолепной люстрой из серебра и позолоты. Эркер, уютный турецкий уголок, соблазнительно проглядывал сквозь ширму с витражами. В доме 4 по 54-й Западной улице висели полотна Коро, Мейссонье, Добиньи и других французских художников, тогда бывших в моде у местных парвеню – без сомнений, наследие Арабеллы Уоршэм, невозможно было представить щепетильных Рокфеллеров, покупавших такие вещи. Дом был оборудован новейшими удобствами, в том числе одним из первых в городе лифтов в частной резиденции. Единственное, что убрал Рокфеллер, это потертые ковры, которые отдал нуждающимся через местную церковь.

Хотя 54-я Западная улица была оазисом в обрамлении деревьев, Рокфеллеры выбрали самый сибаритский район Нью-Йорка Позолоченного века. Почти все богатство, накопленное в «неистовом, бурном, преуспевающем девятнадцатом столетии», как назвал его Марк Твен, теперь осело на Манхэттене. Старая аристократия Нью-Йорка, живущая вокруг Вашингтон-сквер и Грамерси-парк, содрогалась, глядя на вычурные особняки вдали от центра, отражавшие послевоенные состояния, сделанные на железных дорогах, стали и нефти. Вдоль Пятой авеню, недалеко от дома Рокфеллера, тянулись к окраинам кричаще роскошные дворцы богатых – в частности, фантастические сооружения с башенками Уильяма К. Вандербильта на 51-й улице и Корнелиуса Вандербильта II на 58-й улице.

«Стандард Ойл» перенесла свою штаб-квартиру в Нью-Йорк, и окрестности начали превращаться в колонию директоров компании. В какой-то момент в ходе этого корпоративного переезда двадцать восемь руководителей «Стандард Ойл» прибыли в одном пульмановском вагоне из Кливленда, и их отвезли прямо в отель «Сент-Джеймс», где Уильям сидел во главе стола за их первым завтраком, а Джон – на первом ужине. Последний любил приветствовать прибывающих на вокзале и помогать им искать дома. Вскоре отрезок Пятой авеню рядом с домом Рокфеллера был густо заселен людьми из «Стандард Ойл», Генри Флаглер занимал юго-восточный угол 54-й улицы, а Уильям Рокфеллер – северо-восточный, Бенджамин Брюстер жил по соседству с Уильямом. Уильям отошел от аскетичного стиля брата и растил своих детей в более свободной атмосфере, вызывая уколы зависти у детей Джона. По словам Младшего: «Мы в детстве не имели того, что было у тех детей, и мы замечали разницу. Они вели веселую жизнь, со множеством вечеринок, и нам тогда тоже этого хотелось»8. Уильям отказался брать ссуду на строительство дома, он продал акции «Стандард Ойл» на пятьдесят тысяч долларов Джону, несмотря на сердечную мольбу брата сохранить их. Неосмотрительное решение Уильяма впоследствии сказалось на огромном неравенстве в состояниях двух братьев.

В Нью-Йорке Джон Д. не приобрел увлечений космополита, а остался верен старым кливлендским привычкам, построил большой каток в форме подковы на землях рядом с домом. Каждую зиму по утрам любопытные прохожие могли мельком видеть, как шеф американской нефтяной промышленности, в пальто и цилиндре безмятежно скользит на коньках, прикрепленных к ботинкам из лакированной кожи. Большой любитель этого спорта, он поставил в доме полки, на которых десятки гостей могли хранить свои коньки.