Пошатнувшись от этих ударов, Пенсильванская железная дорога пропустила выплату дивидендов, а цены на ее акции на бирже резко упали. Поттс хотел биться дальше, Скотт был склонен уступить. «Импайр» не принадлежала полностью железной дороге, но у Скотта была опция купить оставшиеся акции, и, столкнувшись с упрямством Поттса, он именно так и поступил. Рокфеллера позабавило, как гибко Скотт менял направление, когда это служило его интересам и как – не поставив в известность Поттса, которого возмутило бы предательство, – он отправил А. Дж. Кэссетта в Кливленд сказать Рокфеллеру и Флаглеру, что ему «не терпится уладить дело»11. Сокрушительное поражение Поттса вызывало внутреннее ликование Рокфеллера: «Старания полковника Поттса произвести впечатление, что он великий Моисей, провалились, совершенно провалились»12.

Капитуляция «Импайр» обернулась гораздо большей выгодой, чем полагал Рокфеллер, так как трофеев оказалось в избытке. Лишившийся денег Скотт не просто согласился остановить переработку нефти, а предложил «Стандард Ойл» срочную распродажу активов огромных масштабов – нефтеперерабатывающие заводы, резервуары, трубопроводы, флот пароходов, буксиров, барж, погрузочные платформы, – на самом деле, гораздо больше, чем «Стандард» могла себе позволить. На переговоры с Рокфеллером в отеле в Филадельфии в октябре 1877 года Скотт ворвался с самоуверенным пафосом, деликатно прикрывавшим его поражение. Как вспоминал Рокфеллер: «Помню, как [Скотт] в его большой мягкой шляпе входит в комнату в том маленьком отеле, на встречу с нами; не чтобы разнести нас, как он обычно делал, а входит с улыбкой, подходит прямо к дулу пушки. «Итак, ребята, что будем делать?» В последовавших переговорах Скотт жестко торговался и по двум пунктам отказался пойти на уступки: первое – «Стандард Ойл» покупает все активы «Импайр», включая устаревшие озерные суда; и второе – в течение двадцати четырех часов выдаст заверенный чек на два с половиной миллиона долларов из трех и четырех десятых миллиона запрошенной цены.

Последнее требование оказалось испытанием даже для «Стандард Ойл», которая имела в своих сундуках лишь около половины необходимых средств. Рокфеллер поспешил обратно в Кливленд и пронесся по местным банкам, чего не делал уже несколько лет. Он ездил в своей коляске от одного президента банка к другому и в спешке говорил им: «Мне необходимо все, что у вас есть! Мне необходимо все! Все в порядке! Дайте мне, сколько есть! Я должен успеть на поезд в полдень»13. Не сумев уговорить коллег в «Стандард Ойл» купить пароходы – Рокфеллер всегда принимал решение консенсусом, – он осмелился выделить несколько сотен тысяч долларов с собственного счета и купил корабли сам. Затратные пароходы многие годы выкачивали из него деньги, но их приобретение было продиктовано более серьезными интересами «Стандард Ойл», и он ни разу не пожалел о своем спешном решении.

На дуэли со Скоттом Рокфеллер не пытался сокрушить его – как, вероятно, поступил бы сам Скотт, – а призвал к перемирию и укреплению их союза. Он всегда стремился к примирению, когда это было возможно, и расширению сферы своего влияния. По новой договоренности «Стандард Ойл» соглашалась отправлять не менее двух миллионов баррелей в год по Пенсильванской железной дороге и восстановить ее поблекшее величие в нефтяной торговле; в обмен «Стандард» брала десятипроцентную комиссию (читать: скидку) на свои грузы. Что еще более важно, «Стандард» была назначена уравнителем – то есть контролером – нового генерального плана железных дорог, на основании которого Пенсильванская железная дорога получала сорок семь процентов всего нефтяного трафика; Эри и Нью-Йоркская Центральная по двадцать один каждая; а «Б&О» – 11 процентов. В феврале 1878 года, зажав покрепче тиски, вождь трубопроводов Рокфеллера Дэниел О’Дэй сообщил Пенсильванской железной дороге, что «Стандард» теперь хочет не менее двадцати процентов за каждый отправленный баррель сырой нефти – соглашение, на которое уже согласились «Эри» и Нью-Йоркская Центральная. Перехитрив крупнейшую железнодорожную компанию, Рокфеллер приобрел рычаг влияния на трех основных перевозчиков, укрощение властного Тома Скотта гарантировало, что ни один президент железной дороги теперь не решится связываться с ним еще раз.

Из поражения полковник Поттс вышел сломленным униженным человеком. По воспоминаниям его сына: «Он всегда считал, что «Стандард» купила некоторых директоров Пенсильванской. О взятке, конечно, поговаривали, но ничего нельзя было доказать»14. По всей вероятности, Поттс не хотел признавать, что Рокфеллер его перехитрил. Ида Тарбелл идеализировала некоторых противников Рокфеллера и превратила полковника Поттса в неподкупного мученика, Авраама Линкольна нефтяной промышленности, распятого «Стандард Ойл», хотя он был просто способным, напористым бизнесменом, который проиграл в серьезной схватке более хитроумному смелому противнику. В начале 1880-х годов Поттс отказался от своей принципиальной оппозиции «Стандард Ойл» и стал деятельным директором «Нэшнл транзит компани», трубопроводной дочерней фирмы «Стандард Ойл».

Напоминающая гран-гиньоль битва за «Импайр» отвлекла внимание от другой судьбоносной драмы, которая разворачивалось примерно в то же время: приобретение «Коламбиа кондуит компани» у доктора Дэвида Хостеттера. Покупка «Коламбии» имела для Рокфеллера серьезные стратегические последствия, так как ее трубопроводы являлись жизненно важной артерией сырой нефти для «Б&О». «Коламбия» перекачивала сырую нефть западной Пенсильвании на питтсбургский терминал «Б&О», откуда ее по рельсам везли на перерабатывающие заводы Балтимора. Подавив «Коламбию», Рокфеллер завоевал бы четвертую и последнюю крупную железнодорожную систему, а заодно получил бы бесспорный контроль над всеми основными трубопроводами, соединяющими скважины с железнодорожными магистралями. Другими словами, его влияние распространилось бы на все уголки и закоулки нефтяной промышленности. Как отметила Ида Тарбелл, после того как Рокфеллеру на блюдечке преподнесли «Коламбиа кондуит», «практически ни один баррель нефти не мог попасть на железную дорогу без согласия [Рокфеллера]»15.

К этому моменту «Стандард Ойл» фактически подавила конкурирующих переработчиков в Кливленде, Филадельфии и Питтсбурге и на ее пути оставалась только небольшая кучка слабых не желающих присоединиться нью-йоркских заводов. Последние крупные очаги сопротивления лежали в Западной Виргинии и Балтиморе, где перегонщики полагались на «Б&О». Контролируя «Коламбиа кондуит компани» Рокфеллер смог бы прикрыть последние независимые предприятия. И наоборот, если бы он контролировал заводы Западной Виргинии и Балтимора, он бы мог надавить на железную дорогу.

Человеком, которому поручили эту витиеватую кампанию, был Джонсон Ньюлон Камден, переработчик из Паркерсберга, штат Западная Виргиния, чье предприятие тайно присоединилось к «Стандард» несколькими годами ранее. Камден несколько раз избирался в Конгресс, а позже служил сенатором США, но его участие в гражданских делах не распространялось на общую деловую этику. Напротив, с конкурентами Камден обращался особенно сурово, что и продемонстрировал в начале 1876 года, поглощая питтсбургских переработчиков. Чтобы прикрыть последних конкурентов, он безапелляционно проинформировал Александра Макдоналда, ведущего поставщика бочарных досок независимым переработчикам города, «что никакие доски Питтсбургу продавать не следует, это наш метод контролировать нефтяное дело в Питтсбурге, контролируя поставки досок и бочек на тот момент», как он сказал в штаб-квартире «Стандард». В дальнейшем Макдоналд выполнял строгие инструкции, он сказал, «что не должен отправлять доски в Питтсбург без согласия [ «Стандард Ойл»]»16. Когда бы в Питтсбурге ни разгоралась конкуренция, Рокфеллер отправлял Камдена гасить пламя и однажды сказал ему: «Именно теперь особенно важно, чтобы внешние питтсбургские перерабатывающие заводы не имели шансов ни на одном местном рынке нефти… Наше нетерпение завершить централизацию настолько сильно, что мы хотим, чтобы вы уделили этому на несколько дней больше и после этого, как мы надеемся, вы будете навсегда свободны»17.