Господи боже! Держать под стражей…

Я вдруг вспоминаю разговор, случайно услышанный там, гдеменя держали взаперти, – в квартире Долохова. Я помню голос – ровный, приятный…он говорил что-то про морскую капусту и кальмары, про жену (пресловутое«золотко»!), чрезмерно задержавшуюся на похоронах, про дела на работе, которыеждут сторожившего меня человека, а между тем ему вечером предстоит ехать вМоскву…

В Москву! Ну да! Он и поехал в Москву!

Я узнала этот голос, который показался мне таким приятным.«Милый мой бухгалтер» – это и есть тот человек, который стерег меня в квартиреДолохова!

Я с великим трудом подавляю искушение панически оглянуться впоисках погони. Едва удерживаюсь от желания кинуться куда глаза глядят с воплемужаса.

Успокойся! Это не целенаправленная слежка. Мы случайнооказались в одном купе с «бухгалтером». Он ведь всяко собирался в Москву. Он немог знать, что я тоже туда соберусь!

Да? Не мог? А самоуверенное заявление, которое япродиктовала на автоответчик Долохова? Ведь «бухгалтер» караулил меня именно вдолоховской квартире. Они друзья, нет – сообщники. Подельники! То есть всеобстоит с точностью до наоборот: «бухгалтер» не мог не знать о моей поездке. Ауж оказаться в одном купе со мной – это дело техники…

Какой? Не знаю! Ничего я не знаю, кроме одного, – ничто,никакая сила не заставит меня сегодня в два часа уехать на поезде«Нижегородец». Вообще не поеду на поезде. Вдруг эти лихие долоховцы каким-тообразом проведают о том, на какой рейс я взяла новый билет. Конечно, этопредполагает, что против меня работает организация просто-таки фантастическихразмеров…

А почему, собственно, фантастических? Не нужна никакая такаяуж организация – достаточно одной билетной кассирши. Компьютер, стоящий вкакой-нибудь кассе Нижегородского вокзала, связан с электронной сетью по всейстране. Добрый знакомый кассирши может ее попросить, уговорить, убедить датьнеобходимую информацию.

Может, я придумываю новый детектив? Не исключено. Но лучше япоступлю вот как. В ближайшей кассе Аэрофлота куплю билет на самолет и вернусьв Нижний «другим путем». Но железнодорожный билетик сдавать не буду. Жалкосемьсот рубчиков, конечно, однако это как раз тот случай, когда жадность можетзапросто сгубить фраера. А вдруг эта информация каким-то немыслимым образомдойдет до моих врагов? И тогда очень просто будет догадаться, что в Нижний явернусь по воздуху.

Нет, в своей мании преследования я не дохожу до того, чтодопускаю взрыв самолета, в котором мне предстоит лететь. Но я совсем не хочу ваэропорту сесть в автолайн, который привезет меня…

Не знаю куда! Не знаю ничего! Отстаньте от меня! Даже в игре«Как стать миллионером» игрок имеет право на подсказку. Неужели я не имею праваприслушаться к подсказке интуиции? А моя интуиция просто криком кричит, чтобы яне ехала нынче на поезде. Вот и не поеду.

Я полечу!

В принципе, я люблю летать. Прекрасно себя чувствую всамолете, лишена дурацких страхов, не боюсь и высоты. Мне нравится самоощущение стремительного передвижения в пространстве… Я по-прежнему, словно вдетстве, воспринимаю стюардесс как неких небожительниц. Ну а летчиков, само собой,– небожителей. Я люблю самолеты за их немыслимое, несусветное совершенство.Нет, ну в самом деле! Махина железная – а летит. Как, почему?! Это непостижимо.Я знаю, знаю, есть всякие законы… И всякие примочки, типа закрылок, которые топоднимаются, то опускаются. Это зрелище приводит меня в какое-то первобытноесодрогание. Я, честное слово, компьютерами и роботами восторгаюсь меньше, чемдвижением закрылок.

Элероны… какое магическое слово!..

Но сегодня я не получаю никакого удовольствия в полете. Ниот чего! Угрюмо смотрю в окно (закрылков мне не видно), угрюмо пристегиваю ирасстегиваю ремни, угрюмо выхожу по трапу со своим осточертевшим ноутбуком,угрюмо сажусь не в первый же подошедший, а только в третий автолайн. Учитывая,что они ходят через десять минут, легко посчитать, сколько времени я топчусь наледяных ветрах, которыми всегда, в любую погоду и любое время года насквозьпронизан нижегородский аэропорт. Пока стою, ко мне подкатывает пара-тройка«чайников», пытающихся меня убедить, что пятьсот рублей из аэропорта до площадиСвободы – просто копейки. Спорить не спорю, но отшиваю их все с тем жеугрюмым-преугрюмым видом. Наконец уезжаю. В автолайне тоже кошмарно холодно, нооколо ДК ГАЗа я с облегчением пересаживаюсь на маршрутку, которая едет до Оперноготеатра, то есть до моей остановки. Здесь полно народу, все толкаются, стоят,невольно прижавшись друг к другу, и я малость отогреваюсь. И даже отвлекаюсь отмучительных мыслей и сознания собственного бессилия перед этими безумнымисобытиями. Одно хорошо – я опередила тех, кто за мной может следить, какминимум на шесть часов. Сейчас еще только три: я очень удачно успела наближайший рейс из Внукова, а лететь от Москвы до Нижнего всего сорок пятьминут. На «Нижегородце» я бы только-только отъехала от Москвы. А я уже вон где!

Около дома снова проделываю тот же комплекс охранных,вернее, проверочных мероприятий, что и вчера. Реакция на них та же – то естьникакой. Получается, меня по-прежнему не ищут с собаками, и это, безусловно,радует. Хотя и не может не преисполнить недоумения по поводу того, как работаетнаша доблестная милиция.

Какое счастье, между прочим, что она работает именно так!..

Дома какое-то время греюсь под раскаленным душем, потомзапихиваю в себя невероятное количество еды, пью кофе, включаю ноутбук инекоторое время тыкаю в клавиши, снова и снова пытаясь открыть то одну, тодругую зашифрованную долоховскую папку. Результат по-прежнему равен нулю.

Может быть, потому, что я не больно-то стараюсь? А всеоттого, что мне не сидится дома. Сейчас только четыре часа дня. Хочетсякаких-то действий, хочется как можно скорей выяснить, что со мной произошло ипочему. Поскольку выяснение напрямую зависит от Долохова, я уже начинаю жалеть,что назначила ему созвон так поздно. Конечно, я не знала, что вернусьсамолетом, но все же…

Короче, я набираю номер, выясненный мною вчера путем сложныхманипуляций. Однако слышу только знакомый голос автоответчика. Так и подмываетсообщить о своем возвращении и «забить стрелку» на час-два, а то и три раньше,но я ничего такого не делаю. Мне вдруг приходит в голову, что совершеннонеобязательно предупреждать Долохова о своем преждевременном прибытии. Наоборот,не худо бы застать его врасплох! Не дать ему подготовиться к встрече со мной.Неведомо ведь, чего он там может «наготовить», верно?

Кстати, а почему бы не нагрянуть к нему? Где он живет, язнаю. Прийти, неожиданно позвонить в дверь…