Виктор медленно опустился на меня, опираясь на одну руку, а второй помог себе войти. Я судорожно вздохнула, взволнованная, словно шестнадцатилетняя девчонка, не знавшая, что произойдет дальше. В некотором смысле так и было, поскольку Виктор не был Адрианом, как и я — прежней Валерией.

И хотя вырвавшийся у него стон, когда он ощутил мой жар, прозвучал волнующей в моих ушах музыкой, я ощутила болезненный укол, когда он медленно проник в меня, и съежилась. Виктор немедленно вышел.

— Нет, пожалуйста, продолжай, — взмолилась я.

— Валерия, сколько же времени ты не занималась любовью? — Он нахмурился.

Повернув голову на подушке, я уставилась в окно, подавив желание заплакать. Я чувствовала себя настолько беспомощной, что внезапно разозлилась. Однако умелые руки Виктора сняли напряжение и заставили меня улыбнуться. Он приблизил губы к моему уху и шепнул:

— Позволь показать тебе, что это значит для меня.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и доверилась ему. После третьего глубокого проникновения мы застонали в унисон. Меня охватило блаженство. Я наслаждалась. И то, что происходило между нами теперь, не шло ни в какое сравнение с моим последним опытом интимной близости с Адрианом.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он.

Но куда же девались его африканская страсть и безудержная похоть?

Не меняя позицию, он оставался сверху, и мы смотрели друг на друга с застенчивой нежностью. Мои бедра подавались ему навстречу все охотнее, двигаясь в эротическом, непристойном и сладострастном танце. Привыкнув к прикосновениям Адриана, я боялась, что мне будет сложно приспособиться к Виктору. Но, наверное, я давно и долго подспудно готовила себя для него.

Ритм ускорился и, преодолев недоверие, мы перевернулись, и я очутилась у него на коленях. Мы поцеловались. Вопреки ожиданиям — ведь мы так долго сдерживали свою страсть, — мы не кинулись в омут безудержной животной похоти, а испытывали скорее чувство освобождения. Приоткрыв губы, мы обменялись взглядами, исполненными желания и торжества. Запрокинув голову, я полностью отдалась наслаждению, выражая его с удивительной даже для себя самой непосредственностью. Виктор не терял контроля над ситуацией и далеко не всегда заботился только о своем удовольствии. Может, нам удалось найти формулу любви?

Одной рукой он обхватил меня за спину, а другой заставил слегка отклониться назад. Приподнявшись, он поцеловал мою грудь, ключицы, плечи.

— Валерия… — В его сдавленном возгласе сквозило нечто, говорившее о том, что мое имя значит для него очень многое.

Мне хотелось бы, чтобы соитие длилось вечность, но мы не могли больше оттягивать то, о чем давно мечтали. Откровенно говоря, сначала я сомневалась, что смогу кончить. Я впервые проводила ночь с другим мужчиной. Но даже с Адрианом праздник порой заканчивался без меня. Пожалуй, слово «порой» я употребила в качестве эвфемизма. Но Адриан был не со мной, и я даже не вспомнила о нем, почувствовав внутри себя (Виктор снова оказался на мне) трепет и покалывание — предвестников фантастического оргазма. Я схватила его за плечи, крепко прижимая к себе, и, плавно и ритмично двигаясь в нисходящем ритме, ощутила приближение кульминации. Меня скрутила судорога, я выгнулась дугой, застонала и словно взорвалась, разлетевшись миллионом искр. Виктор продолжал работать, как машина, и я кончила, как никогда в жизни. Когда улеглись последние волны моего оргазма, он крепко взял меня за ляжки, впившись кончиками пальцев в плоть, и с последним резким толчком разрядился, издав короткий стон сквозь стиснутые зубы.

Ну вот. Это произошло. Мы уступили соблазну. И что теперь?

На несколько мгновений мы замерли, слившись в одно целое. Виктору не хватало воздуха, и его грудь ходила ходуном. Повисло молчание, показавшееся мне очень долгим, и я в первый раз за ночь испытала панический страх, едва не заставивший меня обратиться в бегство. Я лежала обнаженная в постели вместе с покрытым потом мужчиной, причем он еще находился во мне, и не имела ни малейшего представления, чего от меня ждут дальше. Что мне нужно было делать?

Вздохнув, Виктор вышел из меня и повалился рядом, прикрыв глаза локтем. Сунув руку под простыню, он с гримасой вытащил презерватив, потом разыскал свое нижнее белье, надел его и отправился в ванную, улыбнувшись мне. Меня пугала неопределенность. Думаю, я никогда не оказывалась в столь зыбком положении. Я ждала, что он повернется ко мне, поцелует, обнимет. Я ждала от него заверений, что мне не о чем волноваться, надеялась, что он позаботится, чтобы я почувствовала себя как дома. Но он просто встал и пошел в ванную комнату. Через открытую дверь я услышала, как потекла вода в душе.

Покорно лежать в постели и ждать, когда он вернется и перехватит инициативу, значило проявить инфантильность. Мне следовало оставаться в боевой готовности, исходя из предположения, что это приключение закончится так, как обычно заканчиваются подобные истории. «Все было прекрасно, но завтра наступит новый день. Я как-нибудь позвоню тебе», — или что-нибудь в этом роде. Собравшись с духом, я поднялась, обмоталась простыней, соорудив подобие туники, и, волоча ее по полу, проследовала в ванную и заглянула туда одним глазком. Я различила силуэт Виктора — он стоял в потоке воды за полукруглым экраном, мешавшим во всех деталях увидеть его наготу. Обеими руками Виктор упирался в стену и шумно дышал.

Я бросила простыню на пол и нерешительно вошла в современно оборудованную ванную комнату. Виктор инстинктивно повернулся, едва почувствовав мое присутствие, и приветствовал улыбкой, которая меня тотчас успокоила.

— Хотела попросить у тебя совета, поскольку я кое-чего не понимаю, — призналась я.

— Что тебе непонятно? — Он протянул руку и погладил меня по щеке.

— Мне уйти?

Виктор рассмеялся и отрицательно покачал головой:

— Нет. Нет необходимости.

Его слова показались мне не слишком убедительными, если честно.

— Может, ты хочешь остаться один или… Не знаю… Может, на сегодня уже достаточно. Мне неясно, чего ты на самом деле хочешь… — Я начала путаться в словах.

— Иди сюда… — Он притянул меня к себе и обнял под струями холодной воды. У меня перехватило дыхание от резкого перепада температуры. Я обхватила его торс, положив голову на грудь, и тут услышала: — Я хочу быть с тобой.

В три утра я проснулась от поцелуя в живот. Похоже, Виктор не собирался засыпать, а я… Я тоже возбудилась, откровенно говоря. Мы напоминали подростков, которые только что впервые занимались любовью и не могли думать ни о чем другом.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — кокетливо прошептала я.

— Неужели ты думала, что я так просто оставлю тебя в покое?

Как выяснилось, сексом действительно можно заниматься стоя, на кухонном столе, а Виктор вполне был способен довести меня чуть не до смерти, доставляя небывалое удовольствие, не теряя при этом поразительного самообладания.