— Прошлая ночь была волшебной, — прошептал он, возвращая меня к теме разговора.

— Знаю.

— Я никогда не испытывал такого удовольствия в объятиях женщины. Ласкать тебя все равно что…

— Остановись, пожалуйста. — Я уткнулась лицом ему в плечо, чтобы скрыть смущение.

— Сколько еще разных Валерий припрятано у тебя в рукаве?

Его рука, соскользнув с колена, пробралась между моих бедер, заставив меня подскочить.

— Две или три. Благочестивых, надеюсь. — Посмотрев на него, я вдруг осознала, что рядом с ним становлюсь другим человеком, не тем, кем привыкла себя считать.

— Я готов заняться с тобой любовью прямо тут, на этом столе. Но лучше я расплачусь, и мы вернемся домой.

В воскресенье я проснулась от запаха свежесваренного кофе. Я была вымотана. В семь утра Виктор поднялся в боевом настроении, и мы сорок пять минут бурно занимались сексом. Жестким, страстным, а в финале нежным. Я до сих пор ощущала пульсацию между ног.

Часы показывали без четверти десять. Я нежилась в постели, пока не осознала, что нахожусь не дома и могу показаться беспардонной, если не встану немедленно.

Виктор сидел на табурете в кухне с чашкой кофе. Перед ним лежала развернутая газета. Он был в серой футболке и джинсах и снова надел очки с диоптриями, которые… Уф, они ему очень шли. Я вошла, протирая глаза. Увидев меня, он улыбнулся:

— Доброе утро.

Я подошла, и он, обняв меня за талию, поцеловал в шею и предложил сесть. Встав, открыл шкафчик, достал чашку и налил кофе мне. Вернувшись к столу, он сел рядом со мной.

— Ты голодна? — спросил он.

Я отрицательно покачала головой и прижалась к его плечу. Довольно долго мы читали газету. Наконец, почувствовав, что сыта по горло бомбежками, политическими дрязгами, убийствами, скандалами и всякого рода несправедливостями, я фыркнула. Виктор повернулся ко мне с улыбкой:

— Дочитала до конца страницы? Можно перевернуть?

— Она в твоем распоряжении. В мире одни сплошные несчастья.

Виктор, развернув табурет в мою строну, молча смотрел на меня некоторое время. Потом он слабо качнул головой и возразил:

— Нет, не только несчастья. Иди сюда.

Он сложил газету, и мы поцеловались. Он принял меня в объятия, и я почувствовала себя настолько хорошо и спокойно, что даже испугалась. Чуть отстранившись, я заправила за уши выбившиеся пряди и сказала, что мне пора уходить. Виктор лишь кивнул, и я вернулась в спальню, чтобы убрать постель. Мне совершенно не хотелось куда-то идти, но я должна была вернуться домой, причем не только для того, чтобы встретить Адриана, когда он вернется. Я испытывала потребность побыть вдали от Виктора, так сказать, посмотреть на все со стороны, чтобы оценить случившееся объективно, во всяком случае, постараться.

Когда я уже подумала, что Виктор не станет меня удерживать, облегчив задачу, он прошел в ванную комнату и открыл воду в душе. Потом он выглянул и попросил меня подойти к нему.

В ванную? Когда там включен душ? Что он хотел? К тому же вид у меня был самый затрапезный. Непричесанная, с чисто вымытым лицом и в футболке Виктора вместо пижамы. Да, но ведь не всегда по одежке встречают, верно?

Я вошла в ванную комнату. Он ждал, облокотившись о раковину с улыбкой, на которую я ответила, с трепетом ожидая нового штурма. Он взял меня за руку и притянул к себе, поставив напротив.

— Что тебе? — пробормотала я, смутившись.

— Не хочешь принять душ со мной перед уходом? — На его лице появилось выражение «какой я скверный и как я хорошо провожу время».

Я тихонько рассмеялась:

— Да, наверное.

— Отлично. Я постараюсь, чтобы ты соглашалась со мной весь день.

Виктор потянул меня за футболку, а потом стащил ее через голову. Мои соски мгновенно отреагировали, и он ладонью принялся ласкать мою грудь. В следующий миг мы поцеловались, и его язык, проскользнув ко мне в рот, стал медленно его обследовать. Я закрыла глаза, наслаждаясь. Я попробовала на вкус его нижнюю губу, потом верхнюю и утонула в крепких объятиях, обхватив его за шею. Он стащил с меня трусики, а я помогла избавиться от одежды ему.

Подняв одним рывком, он посадил меня на раковину, раздвинул ноги и пристроился между ними. Мы потрясающе играли друг с другом. У меня кружилась голова. Я ни о чем не думала. Головка его члена заскользила между половых губ, и из моей груди вырвался стон.

— Хватит, прекрати, — взмолилась я.

Виктор не произнес ни слова. Он подхватил меня и отнес в душевую кабину, где мы снова целовались, забыв обо всем. Почувствовав под ногами опору, я провела рукой по его груди, спускаясь к лобку. Но он остановил меня, развернул лицом к зеленой глянцевой плитке, его рука скользнула между моих бедер и поиграла пальцами, словно я вдруг превратилась в гитару. Я буквально пищала от удовольствия.

— Он делал с тобой это, Валерия? — невнятно пробормотал Виктор, склонившись к моему уху сзади. Его член упирался мне в ягодицы.

Виктор выпростал руку за ширму и открыл шкафчик, висевший над раковиной, дотянувшись до коробки презервативов. Дьявольщина. У него по всему дому складированы стратегические запасы кондомов? Я попыталась повернуться, но второй рукой он вернул меня в прежнее положение. Внезапно я почувствовала прикосновение латекса между бедер и раздвинула ноги. Он резко вошел в меня. Я застонала.

— Тебе нравится жесткий секс, Валерия? — прошептал он, искушая.

Боже, я едва не кончила.

— Не знаю, — ответила я.

Ясное дело, он собирался это проверить. Схватив меня за волосы, он слегка запрокинул мне голову, одновременно глубоко вонзаясь в меня. Мы задыхались. Он повторил: рывок за волосы и решительное вторжение. Я стонала, словно была при смерти. И как назвать эту разновидность удовольствия?

— Думаю, тебе нравится, — сказал он.

— Ты именно так трахаешь всех остальных? — спросила я. Неужели я действительно это сказала? Господи, я не узнавала себя.

— Нет. Их я трахаю вот так. — Он потянул меня к себе, нагнул и, схватив за бедра, стал входить резкими толчками — три, четыре, пять раз. Я закричала. — Ш-ш-ш… — Он уменьшил напор.

Когда он вышел из меня, я была совершенно опустошена. Полностью. И теперь каждая клетка моего естества томилась и трепетала, словно изнемогая от жажды. Утолить эту мучительную жажду мог только он. Я повернулась, и мы слились в поцелуе. Мы целовались неистово, исступленно. Наверное, это был первый по-настоящему страстный поцелуй в моей жизни. Мы едва не кусались, стонали, задыхались, целуясь взасос и переплетая языки. Я чуть не кончила.

— Мне даже больно, — шепнула я, глядя на его припухший рот, когда он освободился из плена моих губ.