— Ты говорила, что этот маньяк похож на того, другого… как там его? — напомнила о себе Инга.

— Доктор Холмс.

— Ага, я помню, что такая фамилия… На слуху. Ты говорила о нем, когда мы искали Полину.

— Да.

Она не отвлекалась на Ингу, однако ей несложно было отвечать. Анна не знала, слышит ли их Георгий или только наблюдает. Ее это не волновало, вряд ли что-то сейчас могло серьезно повлиять на их судьбу, кроме перемены его настроения.

— Ты до сих пор считаешь, что он похож на Холмса? — задумчиво поинтересовалась следовательница.

— Теперь я знаю это наверняка.

Тот же возраст, те же интересы, тот же извращенный гений… Да, он был для нее Холмсом, так Анне проще было убедить себя, что она понимает его, а значит, сможет обойти. Главное тут — не думать о том, что стало с жертвами Холмса.

— А тот маньяк, Холмс… его поймали?

— Да, и довольно рано. Ему было тридцать четыре года.

Вот теперь она надеялась, что Георгий их слышит. Пусть задумается!

— На чем он прокололся? — спросила Инга.

Бросив на нее мимолетный взгляд, Анна убедилась, что она действительно заинтересована, она ловит каждое слово. Значит, для нее еще не все потеряно, Инге просто нужна какая-то опора, способ побороть отчаяние и вернуть надежду. Вера в справедливость — неплохой вариант, пусть знает, что Холмс не ушел от наказания, он получил свое, а значит, и Георгию Гирсу рано праздновать победу.

Это было на пользу и работе Анны: Гирс должен считать, что они просто беседуют. Это, возможно, отвлечет его от того, чем она занята на самом деле.

— Холмс слишком долго ходил по краю. Он уже попадался на мошенничестве, однако о более серьезных его преступлениях в ту пору не подозревали. Позже его сокамерник, обманутый Холмсом, дал полиции наводку на его аферы со страхованием жизни. Холмса стали преследовать уже из-за убийства его подельника, причем и полиция, и частные детективы. Может, он бы и ушел в очередной раз безнаказанным, если бы это дело не досталось Фрэнку Гейеру. Это был полицейский, и очень хороший. Холмс допустил ошибку: он оказался в штате, где работал Гейер, и привлек его внимание. Каждому гению нужен свой соперник, правда? Холмса в очередной раз взяли за мошенничество, а Гейеру поручили расследовать это дело. Именно он нашел тела детей, отданных под опеку Холмса, а дальше, одно за другим, доказательства причастности Холмса к убийствам. Это уже было совсем другое преступление и, соответственно, наказание за него. Гейер же добился проверки имущества Холмса в Чикаго — и открыл для мира его отель с тайными лабиринтами и комнатами пыток. Правда, там Холмс, убегая, хорошо замел следы. Можно было догадаться, чем он занимался, но нельзя было это доказать. Очень похоже на одно знакомое нам дело, ты не находишь?

— Да уж, — вздохнула Инга. — Слишком похоже!

— Точное число жертв Холмса неизвестно до сих пор. Но тогда это было не так важно… Благодаря расследованию Гейера удалось доказать причастность Холмса к четырем убийствам: его друга, Бена Питзела, и трех его маленьких детей. Этого оказалось достаточно для смертного приговора, а смерть всего одна, за что бы ее ни присудили.

Продолжая говорить с ней, Анна снова обходила комнату по кругу, осторожно касаясь пальцами стен. Она то и дело чувствовала борозды, оставленные чьими-то отчаянными, дикими попытками освободиться, но ее интересовало не это. Анна обнаружила кое-что любопытное: три стены комнаты были теплыми, словно что-то прогревало их с той стороны, одна — холодной, как и должна быть стена.

Должно быть, именно за ней скрывалась дверь. А в том, что потайная дверь была, Анна уже не сомневалась. В комнате были следы борьбы, но не разложения, значит, после смерти несчастных жертв уносили отсюда. И вряд ли Гирс делал это через люк и систему веревок, это было бы слишком неудобно. Нет, подонок себя ценит, выход наверняка есть! Теперь Анна стояла у нужной стены и пыталась сообразить, как быть дальше.

— И что, Холмса действительно казнили? — поинтересовалась Инга. Ее голос звучал куда увереннее, чем раньше.

— Естественно. Шел девятнадцатый век, тогда это было в порядке вещей. В некоторых штатах США смертная казнь применяется до сих пор, а в прошлом это никого не удивляло. Казнили убийцу троих детей, какие могли быть вопросы?

— Как это… сделали?

— Через повешение. Вот тут судьба отыгралась на Холмсе — а если ты веришь в призраков, можешь считать, что это были они. Казнь через повешение бывает гуманной только в одном случае: когда тело падает достаточно резко, чтобы сломались шейные позвонки, тогда это быстрая смерть. А иначе заключенный умирает от удушья, что происходит быстро только в фильмах, в реальности же это долгий и мучительный процесс. Генри Холмс умирал больше пятнадцати минут. Несравнимо с тем, что он делал с людьми, но тоже карма.

Справедливость принимает разные формы, однако она все равно приходит. Анна не считала только такое ее проявление правильным, просто в истории Холмса это казалось логичным финалом. Он считал себя хозяином жизни, он пылал ярко, но и потух быстро.

Она надеялась, что Георгий Гирс слышал это, что примерил на себя… Хотя вряд ли. Такие, как он, верят, что они неуязвимы, пока не станет слишком поздно.

— Знаешь, мне кажется, что такие люди даже смерти не боятся, — заметила Инга.

— О нет, боятся, еще как! Больше всего они не хотят почувствовать то, что чувствовали их жертвы, у них на этом пунктик. Холмс, например, просил, чтобы после смерти его тело залили бетоном и закопали в два раза глубже, чем обычно. Он, продававший трупы своих жертв, боялся, что кто-то будет издеваться над его останками.

— И что, это бредовое желание выполнили?

— Выполнили. Видимо, твои коллеги из девятнадцатого века были очень жалостливыми, или им было любопытно посмотреть, что из этого получится. Кстати, совсем недавно, в прошлом году, его тело эксгумировали.

— Зачем? — поразилась Инга.

— Хотели проверить, правда ли там он, потому что пошли слухи, будто Холмс подкупил своих тюремщиков и сбежал, подсунув вместо себя кадавр. Но нет, в могиле все это время лежал он. Благодаря бетону тело прекрасно сохранилось, так что его все еще можно продать, только вот желающих купить нет.

Да, она хотела, чтобы Гирс слышал — и про сходство с убийцей из прошлого, и про его судьбу.

Каждый в итоге получает свое. То, что ты делаешь, вернется к тебе так или иначе. По-другому просто не бывает.

А его судьба, возможно, была ближе, чем ему казалось. Анна наконец добилась своего: в полумраке комнаты ей сложно было разглядеть стену, но пальцы ее правой руки, привыкшие к перчатке и особенно чуткие без нее, сумели нащупать щель между кирпичами.

Тайная дверь здесь действительно была.

В сером полусвете ноября это здание казалось древними руинами, заброшенным храмом языческого божества. Но такое впечатление создавали тяжелые дождевые облака, служившие ему фоном, темные стены да еще трубы, из которых валил черный дым. На самом же деле постройка была новой, однако Леону приходилось постоянно напоминать себе об этом.