— Не знаю. На обратном пути, когда мне пришлось бегатьиз одного убежища в другое, просто я устала. — Одри выглядела ужасно, ноВайолет не хотела пугать ее.

— Давай-ка зайдем ко мне, напою тебя чаем.

Одри улыбнулась: типично английское решение всех проблем.

Непрекращавшаяся ночная бомбежка заканчивалась чашкой чая,но она слишком вымоталась, чтобы тащиться домой, еле доползла до дома Вайолет ирухнула в кресло.

— Как спина? — спросила Вайолет, принеся ей чашкугорячего чая и сухарики.

— Все в порядке. — Но Одри обманывала себя. Спинапо-прежнему ныла, внизу живота покалывало.

— Тебе необходимо показаться врачу. Когда тебе идти к нему?

— Он ждет меня на следующей неделе. — У нее былатрехмесячная беременность. Живот начал округляться, и юбки уже незастегивались. — Ничего страшного. Честное слово.

— Ты уверена?

Но когда Одри направилась в ванную комнату принять душ, тообнаружила на белье пятно крови. Они позвонили доктору, и тот сказал, что Одриследует немедленно доставить в больницу.

Вайолет отвезла ее, доктор остался недоволен осмотром. Одрибыла смертельно бледна. Она рассказала ему о болях в спине.

— Вам необходимо лежать. Сейчас я вас отпущу домой,укладывайтесь в постель и лежите, ноги держите повыше. Разумеется, во времявоздушной тревоги придется вставать.

Одри поехала к Вайолет, оставаться дома одной ей нехотелось, и они принялись гадать, что же с ней произошло. Кровотечение непрекращалось, хотя Одри не вставала с постели. Ночью оно усилилось. Одримолилась, чтобы не началась воздушная тревога, когда же сирена все-таки завыла,она со слезами принялась умолять Вайолет разрешить ей остаться.

Но Вайолет подняла ее, накинула на нее поверх халата своюшубу. Люди теперь, услышав сирену, выбегали из домов полураздетые, в домашнейодежде. Подруги поспешили в убежище, Ви заботливо хлопотала возле Одри, какродная мать, но, когда они вернулись домой, кровотечение усилилось. На третийдень у Одри начались сильные боли. Она проснулась от них в конце дня изастонала.

— В чем дело? — спросила подбежавшая к нейВайолет.

— Не знаю… У меня… — г Одри не могла говорить отневыносимой боли, вцепилась в простыню, стараясь перевести дыхание. — Ви,вызови доктора, Вайолет побежала к телефону, доктор велел немедленно привезтиОдри в больницу. Ви позвала дворецкого, тот помог отнести Одри в машину. Когдадоктор осматривал Одри, Вайолет стояла рядом. Одри уже не могла сдерживатьсебя, она кричала от боли.

— Она не сохранит ребенка, леди Готорн. У неевыкидыш, — сказал доктор.

— Вы не можете облегчить ей страдания?

— Боюсь, что нет. Но это продлится недолго.

Еще пять часов длилась нечеловеческая боль. Когда все былокончено, Одри начала безутешно рыдать. Вайолет два дня не отходила от еепостели. Потом у Одри началась лихорадка, боли продолжали мучить ее. Лишь черезнесколько дней, глядя погасшими глазами на Вайолет, она сказала:

— Спасибо, Ви… Без тебя я бы не выжила…

— Ты держалась молодцом… Мужества тебе незанимать. — Вайолет сжала руки Одри. — Мне так жаль… Я знаю, как тыждала этого ребенка.

Одри молча отвернулась, она была словно неживая. В ней и всамом деле все умерло. Вайолет никогда раньше не оказывалась в такой труднойситуации. Что она скажет Чарльзу, если Одри не выживет?! Когда операциязакончилась, Ви безмолвно молилась о том, чтобы Одри выкарабкалась. И вотсейчас, когда все осталось позади, Одри была бесконечно благодарна ей. Нокакими словами Вайолет могла ее утешить? Ей теперь так тяжело.

— У тебя еще будет малыш. Может, даже целыйдесяток. — Ви улыбнулась сквозь слезы, но Одри не поверила ни одному ееслову.

— Это было ужасно, Ви… — Она сейчас хотела толькоодного — чтобы Чарли обнял ее и она выплакалась у него за груди.

Вайолет выходила подругу: сидела у больничной койки, потом,забрав домой, уложила в свою постель, нянчилась с ней, как с ребенком. Толькомесяц спустя Одри смогла подняться и одеться без посторонней помощи; оглядевсебя, она поняла, что стала другой, и эта перемена тревожила и печалила ее. Вовремя своей болезни она все время думала о Чарли, тосковала по нему. Он прислалей несколько писем — шутливых и беспечных. У него не было ни малейшегопредставления о том, что ей пришлось перенести.

Когда Джеймсу удалось ненадолго выбраться домой, Вайолет всеему рассказала и муж искренне сокрушался по поводу несчастья, свалившегося наОдри, и тех испытаний, через которые пришлось пройти обеим женщинам.

— Ты девчонка что надо, Ви!

Он гордился ею. Им удалось вместе провести уик-энд.

— Бедняга Чарльз… Какой удар для него!

Ви не пришло в голову предупредить мужа о том, что Чарлиничего не знал о беременности Одри, возможно, ему просто не надо было ни о чемговорить.

— Он всегда хотел иметь детей, потому и женился на тойдряни.

— А знаешь, — начала Ви, вспомнив сплетни, окоторых так и не успела рассказать Од, не до того было, — о ней такоеговорят, не поверишь…

— О Шарлотте?

Вайолет кивнула.

— Она так и не дала ему развод? Дикость какая-то,почему она так цепляется за этот брак, тем более все в курсе, что замужествоэто было чистейшим фарсом.

— Мне кажется, я теперь нашла этому объяснение. Онахотела выйти замуж за Чарли, чтобы скрыть от всех тайную сторону своейжизни, — нерешительно произнесла леди Ви.

Джеймс был заинтригован:

— И что же это за сторона?

— Я слышала… — Ви не могла заставить себя произнестиэто слово, но ей так хотелось, чтобы Джеймс узнал об этом. — Мне сказали,что она лесбиянка.

— Шарлотта? Кто тебе это сказал?

— Элизабет Уильямс-Стронг. — Упомянутая дама былаизвестной сплетницей, но никогда ничего не выдумывала. — Сначала я неповерила ей, но знаешь… Как-то я везла генерала Киллера в джипе, еще до болезниОдри, и увидела Шарлотту на улице с очень красивым юношей… Он скорее был похожна подростка. — Вайолет покраснела. — Я стала наблюдать за ними,поскольку генерал зашел в магазин, а я осталась ждать его в машине. И знаешь…Это Оказался вовсе не мальчик-подросток, это была девушка. Я в этом абсолютноуверена. — Она покраснела еще сильнее. — И они целовались… целовалидруг друга не в щеку, а в губы…

Джеймс расхохотался и шлепнул жену. Он так истосковался поней.

— Вот как? — спросил он и запечатлел на ее губахстрастный поцелуй.

— Я не шучу, Джеймс!

— Видит Бог, я тоже. Мы были с тобой в разлуке полторамесяца! А знаешь, в истории с Шарлоттой теперь все становится на свои места.Если бы Чарли узнал, он бы заставил ее согласиться на развод, слегка припугнув.Я расскажу Чарли.