Свадьбу сыграли в Рено на Пасху. Аннабел вышла замуж закартежника, сделавшего игру своей профессией. Чарльз считал этого парня отпетымлоботрясом, и его беспокоило, что Аннабел была вольна выходить замуж за кого ейзаблагорассудится, а его и Одри терроризирует Шарлотта.

Этим летом Аннабел появилась с мужем в Лондоне, и Чарльзужаснулся, увидев ее — большего контраста с Одри невозможно было представить.Аннабел непрерывно ныла, разгуливая по дому в дорогих халатах и нацепив на себяаляповатые драгоценности с огромными камнями; Чарльз подозревал, что почти всеони были поддельными, но не делился сомнениями с Одри. Одри и без этогоизвелась, пока Аннабел гостила у них. Чарльз частенько перехватывал ее недоуменныйвзгляд, устремленный на сестру, словно она пыталась понять, кто же это передней. Слава Богу, Аннабел не загостилась, уехала обратно в Штаты, но все-такиуспела несколько раз уколоть бедняжку Одри. Как бы между деломпоинтересовалась, собирается ли Чарльз жениться на ней или просто крутит любовьс ее сестрицей.

— Он ждет развода, — спокойно ответила Одри, ноглаза выдали ее: в них затаилась боль.

— Как будто ты раньше не слыхала подобныхбасен?! — С ленцой пуская колечки дыма, Аннабел смерила Одри такимвзглядом, словно перед ней, леди, сидит потаскуха.

— На сей раз это в самом деле так.

— Милочка, не советую тебе долго высиживать своесчастье. Ты ведь с годами не молодеешь.

Одри устало посмотрела на сестру — ей грустно было видеть, вкого та превратилась: в вульгарную бабенку, якшавшуюся с кем попало и явнопривыкшую прикладываться к бутылке, громоподобно хохотавшую, как только онапрекращала жаловаться на жизнь. Когда наконец она уехала, у них камень с душисвалился, но поначалу Одри никак не могла прийти в себя. Не то чтобы онатосковала по сестре — ее убивало столь очевидное перерождение.

— Я ее просто не узнаю… Как будто совершенно чужойчеловек… — Она смотрела на Чарли полными печали глазами. — Я ведь сдетских лет присматривала за ней, опекала ее.

Боюсь, что и этот ее брак недолговечен.

Они пришли в ужас от мужа Аннабел, Одри даже не рискнулапредставить их Ви и Джеймсу. Ей страшно было подумать, что эта парочка живет вдоме деда. Этот тип со своими толстыми вонючими сигарами, с безвкусным кольцом,в котором сверкал бриллиант… Деда хватил бы удар, если бы он его увидел.

Представив себе сцену их знакомства, Одри рассмеялась: однамысль о том, что бы мог сказать этому типу дед, развеселила ее.

Когда на выборах Франклин Рузвельт победил Альфреда Лэндонаи был избран на второй срок, Одри тоже подумала о дедушке. Она любилавспоминать, как спорила с дедом о политике. А теперь они обсуждали политическиеновости с Чарли. летом Япония напала на Китай, бои шли по всей стране, войнадлилась до конца года и унесла тысячи жизней. Пекин и Тянцзин были оккупированыяпонцами. Во время штурма Нанкина погибло двести тысяч мирных жителей. Одривспомнила, как они жили там с Чарли — какие это были чудесные безоблачные дни!Город теперь разрушен — страшно об этом подумать. Коммунисты и националистыобъединились в борьбе с японцами; какое счастье, что Одри забрала к себе МейЛи! В Харбине, надо надеяться, теперь поспокойнее, но на всей остальнойтерритории японцы крушили все и вся, Молли пришлось бы хлебнуть горя, останьсяона там. Одри молилась, чтобы Синь Ю и другие дети из приюта уцелели. Возможно,монахини взяли их во Францию? Вряд ли.

В июле 1937 года (в то же самое лето) немцы построилиБухенвальд — «трудовой» лагерь для узников и «нежелательных элементов». В то жесамое время прошла «чистка» на торговых и промышленных предприятиях — оттудаизгнали всех евреев. А позже им запретили появляться в театрах, музеях,библиотеках и в других общественных местах. Перед евреями захлопнулись дверигосударственных учреждений, учебных заведений и санаториев. А начиная сшестнадцатого июля евреев обязали носить желтую звезду, чтобы их можно былосразу отличить от других граждан. Снова и снова Одри и Чарльз вспоминали обУрсуле и Карле. С тех пор слово «еврей» стало звучать по-особому. Время мчалосьс бешеной скоростью, мир ожидали страшные испытания, одно тяжелее другого, иникто не в силах был понять истинного смысла происходящего. В декабре Италия иГермания вышли из Лиги Наций, что также было зловещим знаком.

В марте 1938 года Гитлер захватил Австрию под предлогом, чтопроживавшие в нем немцы потребовали аннексировать территорию этого государства.Страшная новость повергла Одри и Чарльза в еще больший страх. Они находилиподдержку и опору только друг в друге.

В конце 1938 года исполнилось три года, как они стали житьпод одной крышей. Ви и Джеймс устроили по этому поводу праздничный ужин, онитанцевали самбу и конгу, слушали пластинки с Бенни Гудменом. А когда в четыречаса утра они вернулись домой, Одри сказала Чарльзу, что все ее мечты сбылись;ей исполнился тридцать один год, и она любила его так сильно, как никогдапрежде. Конечно, грустно, что из-за упрямства Шарлотты у них нет ребенка; витоге весь свой родительский пыл они обратили на малышку Молли.

Наступивший год поверг в отчаяние и страх всех безисключения. После мюнхенского соглашения люди поспешили уговорить сами себя,что теперь настанет мир, и вся Европа делала вид, что беспокоиться не о чем.Все, кто мог себе это позволить, покупали драгоценности и роскошные машины, закатывалибалы, носили дорогие наряды, меха, стоившие баснословных денег, украшения. Всебыло так, как будто ничего не случилось; наигранная, показная веселость словнокомпенсировала людям веру в лучшее будущее. Но где-то в глубине души страх былвсеобщим, вокруг происходили чудовищные события, виновником которых был Гитлер.Никто не в силах был его остановить: зловещая тень Гитлера продолжаланадвигаться на Европу. Заканчивалась гражданская война в Испании, унесшаянесметное число жизней.

Солдаты вермахта все оглушительнее стучали в барабаны.

Германия оккупировала Богемию и Моравию, подписала с Россиейпакт о ненападении. Завоеватель, удвоивший свои силы за счет нового союзника,стал страшен вдвойне. Первого сентября Гитлер напал на Польшу; весь мир затаивдыхание следил за развитием событий.

Третьего сентября Великобритания объявила войну Германии,Черчилль был назначен главнокомандующим и стал мозговым центром военныхопераций. Спустя две недели немецкие подводные лодки потопили английскиекорабли «Атония» я «Бесстрашный». Одри и Чарльз, застыв от ужаса, слушалисообщения по радио у себя на кухне. Чарли не знал, что делать; может, Одрилучше отправить домой, в Штаты? Оставаться в Европе было опасно. Почти всеамериканцы поспешно вернулись на родину. Посол Соединенных Штатов для каждогостарался выхлопотать билет на самолет. Чарли спросил у Одри, полетит она с нимиили нет.

Она только улыбнулась ему в ответ, налила чашку чая и лишьпотом сказала, взглянув на него спокойно и уверенно:

— Чарли, я дома.

— Я не шучу. Если хочешь, отправлю тебя в Штаты. Тебя иМолли. Сейчас в посольстве всем американцам достают билеты, так что самое времяотчаливать. Одному Богу известно, что натворит этот сумасшедший. Он словно сцепи сорвался. — Чарли, конечно, имел в виду Гитлера.