— Не слышит? — укоризненно поинтересовалась женщина.

— Спит. Благодарю, что приняла, древнейшая. Вижу, как тяжело тебе рядом со мной.

Старуха вздохнула, засыпая, — и тут же отделилась от нее мощная шестирукая и полупрозрачная женщина, села рядом, ласково погладив хранительницу по голове.

— Выдержу, — усмехнулась она. — У нас есть время до рассвета, гость. Я покажу тебе все, что знаю о пришлых богах и их тенях — тебе эти знания понадобятся. Помни, недостаточно победить бога, нужно убить его тень, иначе он через нее снова поднимется, силой напитается.

— Что ты хочешь в оплату? — сдержанно поинтересовался Жрец. — Может, знания о моем мире?

Она махнула парой рук.

— Это ты мне и так расскажешь, гость ты или не гость? А попрошу у тебя не оплату, а одолжение. Если чудовища будут побеждены, если ты вновь воцаришься в своем мире, не забудь обо мне. И если даже случится так, что отмеченный Ветой погибнет, не вернется, найди того или тех, кто сможет освободить меня и моих детей.

— Ты думаешь, людям это под силу, древнейшая? — почтительно поинтересовался Ворон.

— Им все под силу, — печально сказала Хида. — И освободить нас, и уничтожить. Вопрос лишь в цене. Ну что же, смотри… Огненный колокол. Самое страшное и непобедимое оружие в руках у Девира. Его можно уничтожить водой, но у Веты не вышло подобраться близко. А сети Нервы плавятся огнем, режутся клинком. Но надо быть быстрее него, а он очень быстр…

23 апреля по времени Туры

Утром неши проводили путников до края защищенной долины, и Алина своими глазами увидела огромный, наполовину сожженный старый папоротник, бывший храм Хиды, такой старый, что он окаменел, и такой большой, что мог бы поспорить высотой с некоторыми небоскребами.

Одекра отдала Четери карту, где были указаны и овраги, и большой полукруглый осколок, пересекающий реку.

— С амулетом мы доходили до него за семь дней, — повторила она. — Но я не знаю, сколько придется идти вам, геси. Доброй вам дороги! Берегитесь, идите тихо — в лесу живут чудовища почище лорхов. И помните — вы всегда можете вернуться к нам!

Гостям собрали столько вещей и провизии, что Чету с Максом пришлось оставить девять десятых, чтобы сумки не мешали бежать. Медейра, не скрываясь, плакала.

— Ты столько даров получил от тимавеш, ергах, — сказала она, обнимаясь на прощание с Четери, — пусть они тебе пригодятся.

Обнялась она и с Алиной, и когда путники шагнули за границу — развернулась и вместе с другими хранительницами тихо исчезла в лесу.

Принцесса вздохнула. Вчерашний день казался зыбким, будто нереальным, а ночной разговор отдавался в сердце радостью и горечью. Но сейчас снова начинался опасный путь, снова нужно было смотреть в оба, слушать, всего бояться…

Принцесса коснулась рукоятки ножа, чтобы успокоиться, попрыгала на месте — плотно ли прилажены сумки, — и направилась вслед за Четери.

Часть 1. Глава 16

26 апреля по времени Туры, Лортах, Алина

Из-под ног инсектолюдей летели комья грязи, забрызгивая хитин. Некоторые из невидши и вовсе бежали на четырех конечностях, под немыслимым углом согнув и вывернув их, словно гигантские муравьи. Тварей поторапливали наемники на охонгах и тха-охонгах, покрикивая как погонщики скота.

Алина, мокрая от ливня и страха, уже часа полтора лежала за трухлявым стволом, сквозь щели которого прекрасно была видна дорога на краю оврага. Почва здесь была глинистой, жирной, и налипала на одежду и тело слоями. Тротт прижимался к земле рядом, такой же грязный, как сама принцесса.

Трое суток после выхода из долины тимавеш оказались нелегкими — в небе круглые сутки сновали туда-сюда стрекозы со всадниками, в лесу то и дело попадались группы наемников, а к реке, иногда просматривающейся сквозь лес, приближаться было опасно. Оживление царило и на равнине за рекой — день и ночь ревели рога, стучали барабаны, словно там одна за одной отправлялись в бой военные части. Алина ночами поднималась выше леса вслед за Троттом, чтобы взглянуть за реку — огней костров становилось все больше, а светлые пятна больших переходов оставались неизменными: их по-прежнему было четыре.

Но встретить в лесу целую армию на марше не ожидал никто, да и на карте тимавеш никакой имперской дороги обозначено не было. Появилась она, очевидно, недавно: по обе стороны от тракта валялись выдранные с корнями папоротники с кое-где еще зеленой листвой, то тут, то там торчали короткие пни, срезанные почти вровень с землей. Принцесса видела, как на узком участке один из тха-охонгов, повинуясь приказу всадника, подсек ударом лапы тонкое дерево, а затем подхватил его челюстями и, мотнув головой, забросил по дуге в лес. Папоротник с гулким чавканьем и россыпью брызг упал шагах в двадцати от Алины, почти на Четери, затаившегося за корнями среди кустов осидши, но тот даже не дернулся. Зато из ствола, за которым скрывались принцесса с Троттом, выскочили с десяток проснувшихся ночных ящеров и понеслись, вереща, вихляя, прямо вниз, к дороге.

Крылья у принцессы — от неожиданности, от того, что и невидши, и наемники повернули головы на звук удара и вопли ящеров, — предательски трепыхнулись, но их быстро прижал рукой Тротт.

— Они не видят нас, — неслышно сказал он.

Ящеров, попытавшихся пробежать сквозь строй, с хохотом ловили наемники, протыкая пиками и поднимая над собой, хватали и невидши, бросаясь вперед и смыкая жвала на дергающихся тушках. В сторону путников враги больше не смотрели. Алина, закусив губу от страха, тихонечко подтянула кончики крыльев под себя, прижав их животом. Иномиряне отворачивались, двигались дальше, мимо.

Алина взглянула на Четери — дракон наблюдал за невидши с хмурым выжиданием тигра, готового сломать добыче хребет. В позе его, в слабом оскале и том, как он прижимался к земле, сейчас казалось больше хищного, чем в инсектолюдях.

Именно Чет пару часов назад насторожился, закрутил головой, стряхивая воду с волос: утро выдалось дождливым, и после начала движения все успели промокнуть насквозь.

— Земля вибрирует, — сказал он. — К нам движется много людей.

Минут через двадцать и Тротт поднял голову, глядя куда-то в сторону. Путники пошли осторожнее, скользя от ствола к стволу. Сначала Алина увидела деревья, заброшенные в лес, затем, в сотне шагов вниз — дорогу на краю оврага, вспаханную тысячами следов… А потом Тротт