рассеялся дым.

Если бы у этого зрелища был наблюдатель, он увидел бы грудой сваленные обломки здания, на которые оседал пепел, обгоревшие останки троих человек и уезжающую прочь пятиэтажку.

Какой вывод он смог бы сделать из этой картины, неизвестно, да и не очень хочется знать.

Глава 2. Кузбассы и другие.

Что такое время? Раньше я об этом не задумывался. Видимо, потому, что считал ответ очевидным. Теперь я уже не уверен. Люди привыкли знать, что одно событие повлекло за собой другое, и автоматически делают вывод, что первое произошло раньше. Мозг сам выстраивает цепочку образов вдоль несуществующей прямой, и именно так появляется время. На самом-то деле не всегда ясно, что является следствием, а что причиной. Родился человек умным и поэтому изобрёл вечный двигатель, или он для того родился умным, чтобы его изобрести? И если он не сможет ничего изобрести, то прошлое поменяется, и его коэффициент интеллекта резко упадёт? Я думаю, что это вполне возможно. В маразме часто бывает, что А повлекло Б, Б повлекло В, а В – снова А. И никуда от этого не денешься, и вдоль привычной временной прямой не расположишь. В конце концов, и эта прямая, чем бы она на самом деле ни являлась, тоже меняется каждое мгновение, выстраиваясь заново, и куда она повернётся через секунду, никто не знает, точно так же, как и то, что есть эта самая секунда.

Учёные свалили всё в одну кучу, объявив время четвертой координатой в нашей Вселенной. Но это такое же искусственное объединение, как называть напитками одновременно водку и кисель. Что-то общее есть, несомненно, но суть разная.

Когда я очнулся, то первой моей мыслью было: «Где я?». Потом «Сколько времени прошло после конца света?». А потом, осознав, что после конца света я бы обо всём этом думать не смог, я как раз и стал думать о том, в какую сторону сейчас течёт время.

Впрочем, простое объяснение случившемуся, как и всегда, нашлось. Я лежал среди обломков здания, засыпанный щепками и пеплом. Голова гудела, правый висок был горячим, а потрогав его пальцами, я увидел кровь. Кроме того, в паре метров от меня лежала окровавленная лопата. По этим обрывкам можно было легко восстановить картину происшедшего, но я не стал этого делать, поскольку картина оказалась бы такой же ложной, как и весь свихнувшийся мир вокруг меня.

С усилием выбравшись из-под обломков деревянного стола и отряхнувшись, я спустился с кучи бетонных глыб, оставшихся от интерната, и заметил на земле маленький пистолетик – мой флистер. Я обрадовался ему, словно старому знакомому, и, подняв, повесил на пояс. Это придало мне немного уверенности, так что я решил осмотреться.

Несмотря на то, что местность вокруг выглядела несколько причудливо, я всё же узнал стоящий невдалеке свой собственный дом.

– Так, – произнёс я вслух сам себе, поскольку собеседников у меня не было. – Надо составить план. Первое – добраться до дома и прийти в себя. Второе – найти Конотопа, Сам Дурака или ещё кого-нибудь, кто мне может помочь попасть на Эгозон. Третье – найти Семнадцатую Плиту. Четвёртое – ликвидировать маразм. Всё просто.

И я зашагал в сторону своей родной пятиэтажки. Идти было легко. Грунтовая тропинка была утоптанной, чистенькой и приятно пружинила под ногами. Кустики по обе стороны от неё двигались мимо меня, приветливо помахивая листочками. Над головой висело синее небо, на котором кое-где виднелись уютные кудрявые облака. Идиллия, да и только. Если не считать того, что мой дом никак не хотел ко мне приближаться.

– Ну да, – пробормотал я. – Это же я себе цель наметил. И вероятность, что я её достигну, очень мала. Ну, тогда не пойду я домой. Буду просто гулять.

И свернул с тропинки в сторону, в кусты. Сначала брёл по зарослям, потом выбрался на асфальт, по которому колесили разные повозки – кареты, колесницы, запряжённые лошадьми, верблюдами и слонами, автомобили нашего времени, прошлого и даже, кажется, будущего, велосипеды, мотоциклы, повозки рикш…

Я пошёл по тротуару в случайную сторону, разглядывая вывески на зданиях. Салон красоты «Больные черви», супермаркет «Скажите на милость», туристическое агентство «Барахло-5»…

– Привет, – послышалось рядом.

Я вздрогнул, в первый миг подумав, что в маразме у меня знакомых не было. Но обернулся и увидел рядом улыбающегося Фёдора.

– Привет, – сказал я, обрадовавшись. – А ты здесь какими судьбами?

– Заходил вот в букинист, – ответил он, кивнув на аляповатую вывеску со словами «Ну и шо?» – Искал неизвестные сочинения Фомы Аквинского. Но о них никто не знает, потому что они неизвестные. Не нашёл.

– И как же ты теперь тут живёшь? – поинтересовался я.

Фёдор нахмурил брови:

– Смотря что ты имеешь в виду под словами «тут» и «теперь». В Москве я давно живу, и за пару дней, что мы не виделись, в моей жизни ничего существенного не изменилось, не считая, конечно, постоянного повышения эрудиции…

– Э… – только и смог произнести я. – А тебе ничто в последнее время не кажется странным?

– Где? – не понял Фёдор.

– Вокруг, – уточнил я.

– Да нет. Ты о чем?

Я попытался сформулировать.

– Ну вот… Скажем, эта повозка тут со слоном… Или машины старинные… Или вот эта из будущего…

Фёдор посмотрел на меня недоумевающе, словно пытался понять, не шучу ли я.

– Повозка со слоном, – пояснил он, – это реклама вон того ресторана, «Восточный аромат». Она тут целыми днями катается. В старинных машинах вообще ничего странного не вижу, есть же любители-коллекционеры. А эта, как ты говоришь, «из будущего» – всего-навсего новая «Чери». Необычный дизайн, конечно, но ничего удивительного.

– Хм! – возмутился я. – А вот ты из магазина вышел. Тебе не кажется странным, что он называется «Ну и шо?»

– Нет, – ответил Фёдор. – Хорошее название, оригинальное. Вот живёт человек, занимается своими делами, а потом вдруг приходит ему в голову вопрос «Ну и шо?», и он задумывается о смысле жизни. И идёт в книжный магазин искать ответ. Ну и, кроме того, я, как постоянный покупатель, знаю, что название образовано от первых букв фамилий владельцев: Нургалиев, Урманис, Исак, Шендерович, Ойстрах.

– Э-э… Тот самый Шендерович? – уточнил я.

– Да нет, другой, – ответил Фёдор, ожидая продолжения вопросов с моей стороны.

– Ну, хорошо, – я потёр лоб. – Всё можно объяснить, я понимаю. Но неужели тебе не кажется, что всё происходящее вокруг как-то связано с тем, что творится у тебя в голове?

– Кажется, – усмехнулся Фёдор. – Я всегда был сторонником субъективного идеализма, при этом стараясь не впасть в солипсизм.

– Да ты не понимаешь! – чуть не закричал