– Тутов, не подходи! – сказал Костик. – Тут Вовка часы разбирал и потерял одну маленькую беленькую фиговину, без которой они не собираются.

– Вот эту? – Шутов поднял с пола крошечный, меньше миллиметра, кусочек пластмассы.

– Серёга! – вскочил с корточек Костик. – Ты как его нашёл? Мы уже минут пятнадцать ползаем.

– Давайте дальше писать лучше, – сказал Шутов.

Костик быстро сходил к себе в комнату и принёс исписанные листочки. Они уселись на Вовкину кровать и продолжили по очереди приписывать к концу рассказа по одному предложению.

– Между прочим, – сказал Шутов, на мгновение оторвавшись от листка, – я заметил одну странную вещь…

В это мгновение хлопнула дверь, и послышался голос Кирилла Кормченко:

– А Владимир здесь?

– Угу, – ответил Шурик.

Кирилл – высокий улыбающийся парень с темными волосами «ёжиком» – показался из-за шкафа и медленно, словно с трудом придумывая слова, обратился к Вовке:

– Привет. Тут вот задачу Высоков задавал… Про две гантели. Ты решил?

– Привет, – отозвался Вовка. – Там всё просто.

Кирилл присел на краешек кровати и принялся шуршать принесёнными с собой листками и тетрадями:

– Я тут начал решать, но не получается… Условие такое…

– Я помню условие, – сказал Вовка, но Кирилл словно бы не слышал и медленно, тягуче продолжал:

– Две одинаковые идеальные гантели с равной массой в каждой из вершин, расположенные параллельно, летят навстречу друг другу перпендикулярно прямым, соединяющей вершины каждой из гантелей, с равными скоростями и упруго сталкиваются таким образом, что взаимодействие происходит только с одной из вершин каждой гантели. Требуется описать дальнейшее движение гантелей. Я вот составил систему уравнений. Тут вот закон сохранения энергии, тут моменты, а тут я приводил, и все свелось к уравнению четвертой степени. Что дальше делать?

– Кхм, – сказал Вовка. – Это не нужно всё. Рассмотри столкновение вершин. Массы равные, скорости равные, столкновение упругое, сами стержни перпендикулярны направлению столкновения, значит, скорости поменяются на противоположные.

– Почему? – спросил Кирилл.

– По закону сохранения импульса.

Кирилл начал медленно записывать что-то в тетради.

– Ну, так вот, – сказал Вовка.– Дальше получается, что у каждой гантели одна вершина летит в одну сторону, другая в другую. Начнётся вращение вокруг центра. И так до тех пор, пока вершины снова не столкнутся.

– Почему? – спросил Кирилл.

– Что почему? – не понял Вовка.

– Почему они столкнутся?

– Э… Потому что окружность замкнётся.

Кирилл записал что-то ещё.

– И дальше, – продолжил Вовка,– после соударения скорость снова поменяется на противоположную, направления скоростей вершин каждой гантели совпадут, и они просто продолжат свой путь как раньше летели. Понял?

– Нет, – сказал Кирилл. – Ты слишком быстро говоришь. Я записывать не успеваю.

– Ты не записывай, – возмутился Вовка, – а соображай. Вот как они полетят, – и он тут же продемонстрировал движение гантелей с помощью двух ручек.

Кирилл смотрел на Вовку, наморщив лоб, потом собрал листки и, сказав «Я подумаю и потом ещё приду», удалился.

– Тутов! – сказал Костик.

– А?

– Что ты там начал говорить?

– О чём? А! – вспомнил Шутов, оторвавшись от мыслей о том, что и Кирилла он тоже ненавидит. – Мне тут показалось… что вроде бы мы совсем фантастический рассказ пишем, но потом что-то слегка похожее на самом деле происходит…

– О! – воскликнул Вовка шёпотом (он вообще всегда говорил тихо). – И я тоже заметил. Вот мы написали про стол, который по комнате скакал, а у нас сегодня у стола ножка сама отвалилась.

– И шо? – не понял Костик. – Вы шо, серьёзно или меня дурите?

– Ага, – сказал Шутов. – И ботинок сегодня летал, и Короленкова назвала Чебышёва Василием Иннокентьевичем…

Тут из-за стены послышался грохот и чей-то вскрик.

– Что это было? – насторожился Костик. – Пошли, посмотрим.

Они двинулись к выходу из комнаты, но им навстречу уже нёсся радостный Любер:

– Смотрите! У Ильи дыра в голове!

Влетев в двадцать пятую, они увидели Илью, который сидел на полу с окровавленной головой, валяющийся рядом матюгальник и склонившегося над Ильёй Карельцева, который спрашивал:

– Голова не кружится? Встать можешь?

– Да всё я могу, – огрызнулся Петракевич, поднимаясь с пола. – У, дура проклятая! – он пнул матюгальник ногой. – Пошли вниз, в медпункт, что ли.

Они с Карельцевым двинулись к лестнице, оставив на линолеуме несколько кровавых капелек.

– Видели? – спросил Вовка. – Дыра в голове.

– Видели, – ответил Костик. – Пошли жрать лучше. Время без десяти семь, скоро уже столовую откроют.

Через несколько минут они сидели за столом, с разной скоростью поедая довольно-таки противное овощное рагу с жареной колбасой.

– Что-то странное происходит, – сказал Костик.

– Ничего странного, – возразил Шутов. – Обычная мистика.

– А у меня теория есть, – заговорил Вовка. – Вот мы как рассказ пишем? Каждый пишет одну фразу, которую придумывает на основе того, что у него в голове и что вокруг происходит. И мир так же.

– Что «так же»? – не понял Шутов.

– Мир тоже следующее мгновение придумывает исходя из того, что вокруг, и того, что у нас в голове.

– Шо? – переспросил Костик. – Вовка, ты не перегрелся случайно?

– Нет, – ответил Вовка. – Вот смотрите. Ты, Сергей, почему написал про дырявую голову?

– Не знаю, – ответил Шутов. – Придумалось.

– Откуда придумалось?

– Не знаю, – сказал Сергей. – Откуда-то.

– И матюгальник упал по той же причине, – завершил свою мысль Вовка.

– Матюгальник упал, – сказал Костик, – потому что в двадцать пятой дверь у шкафа сломана и сильно хлопает. Илья, небось, и хлопнул себе на голову.

– Неважно, – сказал Вовка. – Так придумалось, вот и всё.

– Бред какой-то, – сказал Костик. – И пишете вы такой же бред, вот поэтому и совпадает.

– Неважно, что с чем совпадает, – сказал Вовка. – Важно, что мир строится по тому же принципу, что и наш рассказ.

– Я только сейчас понимаю, о чём мы пишем, – сказал Шутов. – Вот об этом и пишем. Там же у нас Вам Кого как раз хотел Землю безумной сделать. А она, получается, уже безумная.

– Ага, – сказал Костик, – только вы не говорите никому. А то вас сразу посадят в жёлтый домик. Пожрали? Пошли тогда. Вот шизики…

По дороге в комнату им встретился довольный Илья с перевязанной головой, напоминающий красного командира из фильмов о войне. Вернувшись в двадцать четвёртую, решили придумать главному герою имя и фамилию. Имя подобралось сразу – сошлись на Владимире. А фамилию выбирали совместно с помощью хитрой процедуры. Каждый из троих задумывал букву, потом голосовали. Если у двоих буква совпадала, выбирали её. Первый раз все трое назвали «Я», потом мнения несколько раз расходились, но, в конце концов, составилось чудное слово «Ясоний».

– Ну и фамилия, – сказал Костик. – Ещё, небось, какой-нибудь Каллистратович.

Впрочем, решили так и оставить.

Пописали ещё немного, сходили на вечерний сок, поболтали ни о чём и разбрелись спать.

На