Предположим, что воспоминания об участии в сделках с участками Trinity Mills и Lombardi могли выветриться из памяти их участников, хотя бы по той причине, что со дня их закрытия прошло много месяцев. Однако невозможно представить, чтобы Дарр и Уотсон с такой же легкостью впали в забывчивость относительно третьей подобной сделки Watson & Taylor, поскольку обсуждали ее ровно в те же дни, когда готовился к печати инвестиционный проспект. Предполагалось, что Дарр вложит 43 398 долл. в сделку Northwest Highway/California Crossing Joint Venture. Между прочим, «добро» на участие в этом совместном предприятии он получил 1 марта, за день до того, как был составлен проспект. Так что личные средства Дарра поступили на открытый для этой сделки счет в то самое время, когда он решал судьбу нового товарищества Watson & Taylor.

Когда брокеры Prudential-Bache принялись обзванивать клиентов в попытке продать новейший финансовый продукт Watson & Taylor, они и не подозревали, что в этой сделке Дарр имеет личный интерес. Они лишь повторяли то, что было написано в маркетинговых материалах, составленных отделом прямых инвестиций, как всегда упирая на безопасность инвестиций. «Эти проекты наглядно демонстрируют суть нашей философии неприятия рисков», — заученно повторяли брокеры Pru-Bache по всей стране. Предлагаемые инвестиции имели три заявленные цели: получение дохода, рост ценности инвестиций и, возможно, самое важное для инвесторов — защищенность вложенных средств.

Пройдет еще много лет, прежде чем клиенты Prudential-Bache, которые к тому времени лишатся почти 70 % своих денег, доверенных брокерской фирме, узнают о конфликте интересов Дарра. И лишь тогда они зададут вопрос: чем руководствовался отдел прямых инвестиций, одобряя эти сделки, — достоинствами самих товариществ или тем, что их генеральный партнер предложил Дарру инвестиционные возможности, умышленно скрытые от инвесторов?

Этот сакраментальный вопрос в будущем возникнет и в отношении еще целого ряда весьма сомнительных проектов, которые все убыстряющимися темпами будет поставлять на инвестиционный рынок отдел прямых инвестиций. Однако в самой Prudential-Bache ни один человек — в том числе и боссы Джима Дарра, которым он вскоре открыл доступ к этим частным побочным сделкам, — не задавались таким вопросом.

В конце 1983 г. новый руководитель подразделения комплексной экспертизы сделок при отделе прямых инвестиций Джо Куинн, теперь сидевший в нью-йоркском офисе Pru-Bache, бился над трудноразрешимой проблемой, день ото дня разраставшейся в масштабах. Суть ее сводилась к тому, сможет ли Куинн уберечь проданные сделки Клифтона Харрисона и самого Клифтона Харрисона от финансового краха? И можно ли провернуть это так, чтобы инвесторы ничего не заподозрили?

Этим летом обнаружилась очевидная халатность сотрудников отдела комплексной экспертизы сделок с недвижимостью при анализе сделок Харрисона — одна за другой они начали сыпаться как карточные домики. Два самых первых крупных проекта Харрисона, с товариществами Barbizon и Archives, в любую минуту грозили пойти ко дну. Дали о себе знать все изъяны, все недочеты и слабости, какие проглядели эксперты группы комплексной экспертизы сделок — от отсутствия утвержденного строительного бюджета до плохо проработанной схемы банковского финансирования. Отделу прямых инвестиций грозила катастрофа: если окажется, что сделки Харрисона так быстро затрещали по всем швам, это подорвет доверие к отделу со стороны брокеров Pru-Bache. Дарр спихнул на Куинна задачу спасения репутации Харрисона, а самого потенциального банкрота временно отлучил от отдела, чтобы он до тех пор не приносил «в клюве» новых сделок, пока не поправится ситуация с уже проданными.

Просиживая в офисе Prudential-Bache с утра до ночи, Куинн на протяжении многих недель разбирался с проблемами Харрисона. Время от времени он призывал кого-нибудь из своих подчиненных растолковать те или иные детали сделок. Куинн, человек въедливый и обстоятельный, завел у себя в кабинете стенд с пришпиленным к нему ватманом и фиксировал на стенде подробности каждой сделки. Кое-кто жаловался, что эти доклады Куинну у стенда — все равно что пытка. Конечно, сам Куинн был далек от того, чтобы специально мучить подчиненных, просто он считал, что стенд помогает систематизировать данные по каждой сделке. В этом он сильно отличался от некоторых деятелей Уолл-стрит, привыкших решать любой вопрос кавалерийским наскоком, не особо вникая в суть. А Джо Куинн предпочитал действовать наверняка.

Ему очень не понравилось то, что он услышал о сделке с отелем Barbizon. Он уже видел, что здесь потребуется вливание без малого 1,5 млн долл. В противном случае реконструкция отеля вскоре застопорится и банки, чего доброго, отберут сам отель. Для инвесторов это будет катастрофа — в соответствии с федеральным законодательством в таких случаях государство имеет право в полном объеме взыскать налоги с имущества, на которое ранее предоставило налоговые льготы. Но еще ужаснее для Дарра и его подразделения было то, что кое-кто из высшего руководства Pru-Bache, в том числе и сам Дарр, в свое время тоже приобрели доли в товариществе Barbizon. Ее провал не только рассорит отдел прямых инвестиций с брокерской братией, но и нанесет чувствительный финансовый урон Дарру и его боссам наверху.

Составив общее представление о ситуации со сделкой Barbizon, Куинн принялся соображать, где бы добыть требуемые на ее спасение деньги. Ясно, что и речи быть не могло о банковском займе — хотя инвесторов Prudential-Bache удалось убедить в стабильности финансового положения Харрисона, слухи о его некредитоспособности запросто могли просочиться из банков. Сама фирма тоже не могла выдать ему займ без того, чтобы существенно не утяжелить финансовые обязательства товарищества. И тогда Куинну пришла в голову идея уговорить кого-нибудь из составленной Pru-Bache уже внушительной обоймы генеральных партнеров предоставить Харрисону заем. А он, в свою очередь, передал бы их в кредит товариществу, и это спасло бы сделку.

Обсудив идею с Харрисоном, Куинн решил, что на роль заимодавца лучше всего подойдет Барри Бримен, грубоватый ньюйоркец с неизменной сигаретой во рту. Раньше Куинн работал на Бримена, и тот здорово помог ему с устройством в отдел прямых инвестиций. После ухода Джона Д’Элисы Бримен замолвил за Куинна словечко перед Клифтоном Харрисоном, прекрасно зная, что в подразделении Дарра он свой человек. А Харрисон передал рекомендацию Дарру, и тот почти сразу принял Куинна на освободившееся место.

Бримен, за плечами которого были всего лишь средняя школа и один курс колледжа, руководил риелторской компанией Carnegie Realty Capital, которую основал в 1983 г. с тремя компаньонами: Энтони Вильеттой, Фредом Мэнко и Джоном Эдельманом. Насколько Куинн знал, у Carnegie был прямой резон не допустить Харрисона до суда по делу о банкротстве. Незадолго перед тем, как Дарр отлучил Харрисона от права формировать новые сделки, Carnegie просила его пристроить на продажу брокерам Pru-Bache свое товарищество под названием 680 Fifth Avenue. Так что Carnegie, рассудил Куинн, пойдет на что угодно, лишь бы не скомпрометировать Харрисона в глазах тех, кто продавал ее сделку.

Итак, в ноябре Куинн связался с Брименом по телефону и без долгих предисловий изложил свою просьбу. «Клифтону Харрисону требуется 1,5 млн долл. для поддержки товарищества Barbizon. Не могла бы Carnegie ссудить его этой суммой?»