Розу окутывал мрак. Осязание, зрение, слух – отступили. Только собственное сознание ещё боролось за то, чтобы остаться целым. Казалось, она стояла на перепутье. Одна часть стремилась уйти туда, где спасительная тьма обещала спокойствие и защиту, вторая – всё ещё цеплялась за наполненное болью тело.

Кто-то звал её. Кому она могла быть нужна? Кто был настолько немилосерден, что не хотел отпускать в сладостно-тягучее небытие, обещавшее освобождение от страданий?

В какой-то момент перед ней возникли длинные чёрно-белые линии, железными прутьями пронзив сознание. Они мешали, удерживали её в собственном теле как в клетке.

Горло обожгло огнём, но неожиданно это принесло облегчение.

Небытие отступило. Роза расправила лёгкие, услышала шум собственного дыхания, но его тут же заглуши визгливые слова:

– Мой Господин, я не знала, что она нужна вам… Я бы никогда…

Кто-то кричал, молил о прощении. Роза не могла понять кто. Да и имело ли это значение?

Через какое-то время веред глазами проступило бледное лицо. Бесцветные волосы растрепались. Маска, которой она так боялась ранее, сейчас была роднее идеального профиля, доступного все остальным.

– Мой… князь, – тихо прошептала она, всё ещё неуверенная в своём голосе. Говорить было больно.

– Какого Эфира ты забыла у городских стен? – Бескровные губы сжались в тонкую линию. – Ты хоть понимаешь, какие последствия несёт твой поступок?

Роза приподнялась на локтях, поражаясь тому, как легко она это сделала.

– Простите меня…

Женщина тряхнула головой, пытаясь вспомнить, зачем она пошла к стенам.

События прошедшей ночи тут же вспыхнули перед ней так же явственно, как и таинственные линии, не давшие ей умереть. Безымянное послание, ведьма, полуночный разговор, безуспешная попытка найти Господина и оскалившаяся собака, которая бросилась на неё.

– Они хотят открыть ворота… – Роза затараторила, проглатывая при этом не просто слова, целые предложения.

Князь, не говоря ни слова, ухватил за плечо и зажал ей ладонью рот.

– Молчи. Просто думай.

Горящие голубые глаза пронзали насквозь. В сознании вспыхивали и гасли образы пережитого. Кучер, сидящий к ней спиной на отрытой повозке, Северная башня, Анастасия…

Князь, закусив губу, слегка прищурил глаза, словно хотел рассмотреть внимательней. Затем резко отпустил её и отвернулся.

– Мой Господин? – Тихонько позвала Роза.

Князь тряхнул головой, всё ещё стоя к ней спиной.

– Может статься так, что из-за тебя я потерял всё, к чему так долго стремился. – Голос был сухим, а каждое слово было подобно выстрелу.

Но вот он обернулся, и его горящий взгляд казался безумным. Он протянул руку и одним властным движением прижал Розу, впиваясь в губы поцелуем.

Женщина окаменела от неожиданности. Хватка была повелительной и жесткой, но она и не думала сопротивляться. Всё её естество подалось навстречу поцелую. Заметив это, господин тут же отстранился.

– Нужно завершить начатое, – без тени улыбки добавил он. – А пока, будь хорошей девочкой. Зоркий!

Роза, всё ещё сидевшая на столе, только сейчас обратила внимание, что они были не одни. Лицо залилось жаром смущения. Слуга Князя видел их поцелуй!

А потом пришло осознание. Неужели это было на самом деле?

Не говоря больше ни слова, Белый Князь развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Слуга прошмыгнул следом, и Роза осталась одна.

Всё ещё сбитая с толку, она осторожно спустилась с дубового стола и тут же оступилась, наступив на что-то объёмное и мягкое.

Она подвернула ногу, но удержалась, ухватившись за деревянный край. Рядом с ней лежала рыжая собака. Глаза животного были закрыты, только редко вздымавшееся тело выдавало жизнь.

Женщина осторожно наклонилась, опасливо дотронувшись до зверя, но реакции не последовало. Она не могла знать этого наверняка, но почему-то была уверена, что это было то самое животное, что напало на неё. В любом случае, судя по количеству крови вокруг, вряд ли собаке долго осталось. Постояв рядом с ней ещё немного, Роза вышла на улицу. Солнца не было. Это существенно затрудняло понимание того, который час. Всё ещё не рассвело или, напротив, уже почти стемнело?

Роза потерянно стояла на улице, наблюдая за суетящимися людьми. Судя по тому, как они улыбались, атака Державы не удалась. Ни кучера, ни повозки, на которой она приехала, не было видно.

– Роза? – Знакомый голос окликнул её, и она увидела мужа.

Василь сидел на высоком чёрном жеребце, с трудом удерживая поводья. Вокруг было несколько незнакомых мужчин, часть из которых сидела на непривычно низких лошадях. Смуглые лица всадников горделиво осматривали стены и постройки, и то и дело пренебрежительно морщились.

Василь с преувеличенной осторожностью спустился на землю и, прижав ко рту белоснежный платок, подошёл к ней.

– Что ты тут делаешь? – Строго спросил он, но стоило заметить кровь у неё на одежде и на руках, выражение его лица стало взволнованным, а голос дрогнул. – С тобой всё в порядке? Сюда! Живо! – Он махнул рукой в сторону проходящих мимо солдат.

– Нет, нет… Всё хорошо. – Роза поспешно постаралась успокоить мужа. За время его отсутствия она успела от него отвыкнуть и теперь смотрела и не узнавала резкие черты. – Вот это вообще кровь собаки. – Она улыбнулась, стараясь сменить тему.

– Какой собаки? – Василь настороженно свёл брови.

– Я нашла её в главной крепости, – пожала плечами женщина. Она не хотела рассказывать о нападении и последующем чудесном исцелении. Казалось неправильным, чтобы муж знал об этом, как и о поцелуе.

– Проводите Дору домой, – кивнул Василь подошедшим на его зов солдатам.

Роза покорно позволила увести себя, даже не узнав у мужа, чем всё-таки закончилось нападение Державы. Она просто не думала об этом. Как можно, когда тот, кого она безмерно любила, совсем недавно соединил с ней уста, пусть и всего на несколько мгновений?

Впрочем, подробности произошедшего не заставили себя ждать. Провожавшие её мужчины в грубых солдатских выражениях, за которые они ежеминутно извинялись, восторженно рассказали об открытых воротах, подвиге князя и двойных тисках для Державы.

К концу пути ей даже началось казаться, что она всё видела своими глазами.

Домашние слуги встретили её с заметной долей облегчения, ведь она не оставила никаких указаний и исчезла почти на сутки.

Теперь же они собрались вокруг неё в главной комнате дома и с придыханием слушали пересказы солдатских баек. Мико с важным видом ходил вокруг матери, то и дело показывал на неё пальцем и с гордостью говорил: «Ма-ма». Казалось, он и в самом деле понимал, о чём его мать рассказывала другим.