деятельности дошла и до дворцовых покоев Ирода, поскольку, как мы видим, в команде Иисуса оказывается, ни много, ни мало, жена управляющего царским домом.

А управляющий царским домом — это по определению человек очень близкий к царю и, соответственно, очень и очень влиятельная персона. Тот же факт, что этот человек позволял своей жене находиться в команде Иисуса, говорит о том, что не только она — что понятно, — но и он не просто знал об Иисусе, но и сам был его сторонником, иначе никакой Иоанны в списках Луки никогда бы не появилось.

Как Иоанна могла оказаться в компании Иисуса? Понятно, что она могла как-то услышать проповедь Иисуса и проникнуться симпатией к его идеям, но этого, пожалуй, было бы маловато, чтобы решиться на такой экстраординарный поступок: солидной замужней женщине из высших кругов местной знати взять и примкнуть к какому-то бродячему табору! Такой поступок и по сегодняшним-то временам выглядит скандальным, а тогда он запросто мог быть расценен, как злостная измена супружескому долгу, за что можно было подвергнуться не только осуждению и остракизму, но и вполне реальному наказанию, вплоть даже и до смертной казни.

Так что можно с большой долей вероятности предположить, что либо сама Иоанна, либо кто-то из ее домашних (скажем, детей) были исцелены Иисусом от какого-нибудь очень серьезного заболевания. Именно такого рода событие вполне могло стать для Иоанны побудительным мотивом не только уверовать в Иисуса, но и последовать за ним!

И понятно, что об этом не могли не узнать люди из ее, как минимум, ближайшего круга, то есть — из круга высшей знати Галилеи. А поскольку и сам Ирод Антипа, и круг его приближенных, несомненно, общались с кругом элиты окружающих областей Палестины, которыми правили братья Ирода, то, надо думать, имя, дела и идеи Иисуса были неплохо известны достаточно многим влиятельным людям всей римской провинции под названием Иудея.

Поскольку же местные правители и знать, начиная еще со времен Ирода Великого, были приверженцами римской культуры и образа жизни, то они, разумеется, имели тесные контакты и с римской знатью. А потому, надо полагать, об Иисусе узнали и представители римских властей, с которыми их знакомые из Иудейских верхов, конечно же, не преминули поделиться удивительными рассказами.

К такому выводу приводит как простая логика, так, в частности, и один любопытный текст в Евангелии от Матфея. В нем говорится о том, что когда Понтий Пилат судил Иисуса, ему была передана просьба его жены не делать Иисусу ничего плохого. Объяснялась эта просьба тем, что жена Пилата прошедшей ночью видела некий сон, в котором она «много пострадала за него» (Мф.27:19).

Что за эпизод описывает здесь Евангелист Матфей? Был ли здесь действительно некий сон, или это просто попытка автора дать мистическое объяснение дошедшим до него достаточно странным сведениям? Ведь, в самом деле — как еще объяснить тот факт, что супруга самого Понтия Пилата почему-то ходатайствовала за какого-то, можно сказать, иудейского «дервиша», о ком она, казалось бы, и знать-то ничего не должна была?

Действительно, такое может случиться только либо при сверхъестественном Божественном вмешательстве, скажем, в сферу сновидений этой очень высокопоставленной дамы, либо… Либо же — при наличии иного рода обстоятельств, совершенно не мистического свойства, о которых мы уже знаем, и которые так же прекрасно объясняют информацию Евангелия от Матфея о том, что Иисус имел себе поддержку лично от супруги самого римского наместника — Понтия Пилата.

Оная достопочтенная дама могла узнать об Иисусе отнюдь не только из «вещих снов», но и попросту от своих подруг при дворе как Ирода Антипы, так и других Иудейских правителей. А вот тот факт, что она не просто знала об Иисусе, но и прониклась к нему явной симпатией, сподвигшей ее не только сопереживать, но и пытаться помочь ему — этот факт говорит о том, что супруга Пилата вполне могла быть знакома с Иисусом и лично. О том, о ком знаешь лишь по информации «сарафанного радио», сильно заботиться не станешь.

Впрочем, как мы знаем, ее ходатайство перед мужем за Иисуса было совершенно излишним — Понтий Пилат и без того предпринимал все усилия для того, чтобы вызволить Иисуса…

Глава 9. Иисус и Понтий Пилат

Симпатия, проявляемая Пилатом по отношению к Иисусу, была настолько явной, что однозначно напрашивается вопрос: а не возникла ли она еще до того, как они встретились на суде? Логичный ответ на этот вопрос, с учетом нахождения в команде Иисуса придворной дамы царя Ирода Антипы: да, вполне могла! Ведь благодаря связям и стараниям Иоанны, Иисус вполне мог оказаться знаком не только с супругой Понтия Пилата, но и лично с ним самим.

Более того — только в этом случае симпатия Пилата к Иисусу и сверхнастойчивые усилия, прилагавшиеся Пилатом к тому, чтобы защитить его на суде, становятся понятными и объяснимыми, в ином случае представляясь полнейшим нонсенсом!

Судите сами. Схваченного глубокой ночью Иисуса, ранним утром приводят на суд к Пилату, чему тот вовсе никак не мог быть обрадован. Во-первых, неизвестно как он провел прошедшую ночь, — может, по обычаю римских патрициев, в каком-нибудь увеселительном пиршестве, после которого полдня проспать бы, а не быть с утра пораньше разбуженным из-за того, что кому-то там неймется срочно потребовать его суда.

А во-вторых, в любом случае, начать день с того, что тебе сообщают о каком-то очередном возмущении среди этих треклятых иудеев, о том, что у твоей резиденции скапливается возбужденная толпа, с которой надо срочно разбираться — это плохое начало, никак не настраивающее ни на какой добрый лад.

И что же, с учетом всего сказанного, мы видим? А видим мы, что когда Пилату становится ясно, что толпа вовсе не пытается бунтовать, а наоборот, весьма законопослушно требует у него лишь законной санкции на смертную казнь какого-то своего «неправильного проповедника», он вдруг начинает с этой толпой какие-то бессмысленные пререкания, пытаясь зачем-то оправдать подсудимого!

Что за «приступ благотворительности»? Вместо того чтобы за одну минуту решить дело, просто отдав этому сборищу на требуемое растерзание того, кто для него, Понтия Пилата, был меньше, чем никто, он, ни с того ни с сего, начинает этого «никто» всячески выгораживать, чем только раззадоривает толпу и затягивает свои утренние хлопоты. Зачем это ему?!.

Зачем прокуратору Иудеи, главная задача которого состояла в том, чтобы обеспечивать мир и спокойствие на подведомственной территории, потребовалось вступать в противостояние с толпой, тем самым, безусловно, провоцируя ее на бунт, себя